Темный рай

В плане Рафферти не было ничего романтического. Сам выросший на ферме, он раньше всего прочего усвоил мысль о глупости романтизма. Отец Джея Ди дважды терял свое сердце: первый раз – ради его матери, Энн, умершей от рака, когда мальчику было всего три года. Джей Ди не помнил женщину, давшую ему жизнь, – только ощущения: уют, безопасность и нежность. Но он очень живо помнил смерть матери и то, как это событие опустошило его отца. Спустя какое-то время появилась Сондра Ремик. Надо сказать, слишком скоро. Слишком хорошенькая. Слишком испорченная. И Том Рафферти снова потерял сердце ради женщины. Полностью. Безвозвратно. Напрочь лишившись гордости и здравого смысла.

В конце же концов он потерял почти все. Сондра неожиданно бросила Тома ради более смазливого мужика. У Тома имелся сильный аргумент против Сондры, как негодной матери, и дело могло бы закончиться полной опекой отца над ее обожаемым Уиллом. Именно в этом заключалась единственная причина, по которой Сондра не решалась требовать развода и прикарманить половину всего имущества Рафферти, включая «Старз-энд-Барз». Супругам пришлось выдержать немало горьких сражений за то, чтобы Том освободил Сондру от ее брачных обязательств, но Том был непоколебим. Он не позволил ей уйти. Одержимость Тома Сондрой зашла слишком далеко. Джей Ди даже полагал, что отец, возможно, не смог бы отпустить мачеху, даже если бы сам этого захотел. – Никогда не люби женщину, сынок, – как-то сказал ему Том незадолго до смерти. – Никогда не люби женщину. Люби землю.

Жители Эдемской долины обычно проводили свои собрания в «общественном центре», а точнее – в комнате за гаражом пожарной станции, уставленной шаткими складными стульями и потертыми карточными столами, принесенными сюда в качестве безвозмездных взносов. На сей раз собрание проводилось в большом зале гостиницы «Загадочный лось», что, по убежденному мнению Джея Ди, уже само по себе было дурным знаком. Враги пригласили их в свой лагерь. Кто-то находил в этом увертюру к началу дружеских отношений, приглашение работать в сотрудничестве с новыми обитателями здешних мест. Джей Ди подобного оптимизма не разделял.

Зал, где проводилось собрание, был хорошо освещен, ослепительно сверкал чистотой красного ковра под ногами и глянцем деревянных балок под потолком. Здесь приятно пахло свежим кофе. На столах красовались белые в зеленую полоску скатерти. Стулья все были новенькие, прямо с иголочки. Джей Ди предпочел остаться у дальней стены зала.

В помещении собралось, возможно, около сотни людей, беспорядочно бродивших по всему залу. Большинство присутствующих составляли коренные жители Нового Эдема: бизнесмены и женщины из общины, фермеры, которые, подобно Джею Ди, закончили свой трудовой день пораньше, чтобы помыться и надеть свежевыглаженные ковбойки, воскресные штаны и новые ботинки. То тут, то там среди массы обычного народа виднелись новые лица – голливудские типы, художники, активисты экологического движения, Эван Брайс.

Увидев кружившего по залу Брайса, Джей Ди насторожился. Брайс ходил кругами, воркуя то с мэром, то с председателем городской комиссии, то с женой банкира, очаровывая их своей улыбкой, пытаясь выведать все опасения, которые они могли бы высказать на этом фальшивом представлении.

Брайс добивается власти. Для Джея Ди это стало ясно как Божий день в первую же их встречу начиная с того, как Брайс разбрасывался направо и налево деньгами, и заканчивая тем, что Брайс окружил себя людьми, свято верившими в его значимость. Джей Ди не поддался на чары Брайса, проявив грубость, после чего с первого знакомства между ними установился определенный тон отношений. Брайс желал стать «царем горы», южного склона Абсарокской гряды, но Джей Ди в такие игры играть не намеревался. Рафферти никогда не поклонялись королям – ни реальным, ни дутым. И никогда не поклонятся.

Почувствовав на себе взгляд Джея Ди, Брайс оглянулся. Взгляды их встретились и какой-то момент вели напряженный поединок. Наконец губы Брайса медленно вытянулись в фальшиво-приветливую улыбку. Взгляд его ясно говорил: ключи от королевства в моих руках, Рафферти, и ты ничего не в силах сделать, чтобы остановить меня.

– Эй, Джей Ди! – Ред Гразин хлопнул Рафферти по плечу. – Что-то давненько я тебя не видел.

– Уилл проводит у тебя времени столько, что с лихвой хватает на нас обоих, – усмехнувшись, ответил Рафферти.

Гразин хохотнул. Это был грузный мужчина с худыми ногами, широкой грудью и большим животом. Цвет волос и веснушки на лице вполне соответствовали его имени[3]. Щеки и кончик носа-луковицы неизменно отливали ярко-розовым оттенком.

– Это точно. Прошлой ночью он взял джекпот на мышиных бегах. Конечно, выигрыш не так уж велик. Потом в покер он спустил гораздо больше, – заговорщически понизив голос, сообщил Ред. – Ох уж этот азартный Уилл, с его страстью к риску! Но как всегда говорила моя любезная матушка, рано или поздно все всегда становится на свое место.