Темный рассвет (СИ)

Я не обернулась. Не обернулась и когда услышала за спиной шаги – недостаточно быстрые и уверенные для такого сильного мужчины: свидание с моей магией не проходит бесследно. Сама я сейчас напоминала себе улей, только вместо пчел в нем роился тлен, и не было от него никакого спасения. Пришлось призвать все свое самообладание, чтобы тьма отступила вместе с холодом. Краски в город понемногу возвращались, но блеклыми и тусклыми, словно обезумевшая горничная оттерла с холста старания художника, оставив о них только призрачные воспоминания.

– Тереза, я вам не враг.

Кажется, что-то похожее мне говорил Эрик. Перед тем, как чуть не убил нас всех.

– Тереза!

Я обернулась так резко, что Ивар почти налетел на меня.

– Не смейте ходить за мной. Слышите? Не смейте ко мне приближаться.

– Не стану. Но если я вам понадоблюсь… если понадобится моя помощь, я остановился в северной Лации. В Vallella Rivenita. Вам достаточно будет передать просьбу о встрече через посыльного, и я к вам выйду. Тереза, лучше бы мне ошибаться, но…

– Вы и так ошибаетесь.

Пару минут я молча смотрела на него, на побелевшие губы и запавшие глаза, после чего направилась к ближайшей лодке.

Путь домой показался мне чуть ли не вечностью. А если вспомнить, что ждать Анри придется до вечера… Мысленно я уже была в его кабинете, в нашем доме в Лации и в доме, что остался в Энгерии. Снова и снова находила шахматную доску, натыкалась на документы обо мне и о Винсенте, об известных людях Энгерии. Что я знала о своем муже? Только то, что он говорил. Но в прошлом Анри тоже был весьма убедителен. Уж что-что, а убедительным он умел быть. Точно так же, как и жестоким. В Лигенбурге я засыпала в его объятиях. Просыпалась самой счастливой женщиной в мире. А потом узнала то, что узнала.

Если на миг допустить, что Ивар прав…

– Синьора! Что с вами, синьора?

Лодочник наклонился ко мне, и я отпрянула.

Отпрянула, не поднимая глаз: сама не заметила, что тьма снова протекла в каждую клеточку тела и клубилась, готовая вырваться наружу. Сиденье под ладонью истлело, и я поспешно расправила юбку, чтобы прикрыть ожог тьмы. Только почувствовав, что дышу воздухом, а не ледяной иссушающей смертью, осмелилась взглянуть на лодочника.

– Меня часто укачивает на воде, ничего страшного.

– Укачивает на воде? – лодочник недоверчиво посмотрел на меня.

– Да. Мы с мужем недавно в Лации.

– А-а-а, вот оно что! То-то я все думал, какой говор у вас странный. Откуда вы родом?

Болтовня с мужчиной раздражала, но и помогала отвлечься. Не думать о том, что может спровоцировать мою… или нашу с малышом нестабильную магию.

Мне надо просто добраться домой. Проверить уроки, а потом выбраться с Софи на прогулку. После ужина уложу ее спать и дождусь Анри. Спрошу его обо всем, глядя в глаза.

«Уверена, что сумеешь распознать ложь, Тереза»?

Нет. Я не была уверена. Однажды уже не распознала, и это сводило меня с ума.

Если Комитет приказал меня устранить, зачем он ездил в Тритт?

Из лодки вышла, пошатываясь, как пьяная. От раздирающих эмоций и пытающейся прорваться тьмы болела голова и потряхивало. Дошла до дома, привалилась к двери. Нельзя подниматься к Софи с таким лицом. Нельзя подниматься, пока я не возьму себя в руки.

Как ни странно, именно мысль о дочери заставила меня собраться.

Не мог так жестоко лгать тот, кто раздобыл карты, чтобы помирить нас с Софи.

Не могли глаза Анри лгать, когда он говорил о нашем ребенке.

Не мог он лгать, когда рисковал жизнью на балу у Эльгера. Когда отпустил золотую мглу, чтобы меня спасти, и чуть не погиб сам.

Ему поручено меня убить?

Невозможно.

В душе рождалась странная, полубезумная решимость, граничащая с уверенностью. Всему есть объяснение, и Анри мне все расскажет, когда вернется.

Что бы ни случилось…

Я не должна сомневаться в нем.

43

Ожидание – самое пакостное из того, что можно себе представить. Наверное, я справилась на ура, потому что ни одна вещь в доме не рассыпалась тленом. После того, как уложила Софи, устроилась в гостиной с книгой. Строчки перед глазами разбегались в разные стороны, а застилающие их мысли казались не самыми радужными. Хотя бы потому, что мне тоже придется кое о чем рассказать Анри.

Убедившись в том, что читать не получится, книгу я отложила. Так же, как и диванную подушечку, которую клала себе на колени для удобства. Поднялась, подошла к окну и отодвинула портьеру: ночи в Лации темные, и чем ближе к лету, тем непрогляднее становится темень. Холодный свет растущей луны мешался с мягким светом ближайших фонарей, и вместе они расплескались неровными узорами по потрескавшейся плитке. Мимо прошла влюбленная парочка, уставший рабочий, еще несколько припозднившихся горожан. Впрочем, не знаю, можно ли о них сказать припозднившиеся – в Лации народ гуляет ночи напролет, особенно весной.

Время шло, но Анри не шел. В конце концов я устала волноваться и облокотилась о диванную спинку. Голова становилась тяжелой, веки тоже, и я решила, что можно ненадолго закрыть глаза.

– Тереза!

Не самый лучший способ проснуться, когда тебя встряхивают, словно куль.

– Тереза, что с тобой?