Темный рыцарь Алкмаара

К утру Бешеный старательно обглодал тело, и теперь вокруг светящихся копыт были разбросаны белые кости. Конь всхрапывал и тряс бивнями, как обычные лошади трясут гривой.

Дарган поднялся, подошел к скакуну. Тот попятился, жалобно захрапел и вдруг рухнул, подогнув передние ноги. Бивни (один обломанный) коснулись травы.

Какое-то жалобное нытье — что-то похожее на обидчивое детское всхлипывание, доносилось из глубины этой туши, покрытой черной блестящей кожей и крепчайшей броней.

«Чего он так испугался? Меня? Или… моего медальона?» — подумал алкмаарец.

Ну да! Он забыл убрать талисман — и тот сиял на груди поверх нагрудника.

Вспомнилось, как у Зитаара обуглились пальцы, едва он коснулся белого металла. Возможно, конь тоже сгорит, если…

«Глупо, — одернул Дарган сам себя. — Глупо убивать скотину, которая тебе покорна».

К тому же он всегда мечтал иметь собственного коня. Чем этот хуже других? Напротив — намного лучше. Питается, правда, трупешниками, и посему изо рта у него жутко воняет. Но в армии Мортис Дарган привык и не к таким запахам!

Посему надо срочно убрать медальон обратно под одежду и нагрудник.

— Ах ты тварь, противная, мерзкая отвратительная тварь, — пробормотал Дарган с нежностью и хлопнул скакуна по шее. — Вставай, Бешеный, нас ждет дальний путь.

Конь поднялся, ударил огненным копытом. Под копыто попалась берцовая кость, она с сухим треском разломилась пополам. Конь заржал — в прямом и переносном смысле слова. Дарган был уверен, что Бешеный в этот момент смеялся.

* * *

Однажды, преследуя мираж в пустыне, Дарган отстал от своих друзей. Мальчишки умчались далеко на юг, куда взрослые опасались углубляться, чтобы не угодить на испепеляющую жаровню Стеклянной пустоши.

Даргану было тогда лет двенадцать, он был самым младшим в ватаге, и немудрено, что не поспевал за друзьями.

Отстав от своих, Дарган долго брел по песку назад — домой. Впереди, очень далеко, виднелся холм Таг — Дарган видел горящую золотом крышу священной беседки. Главное, чтобы на пути не попался зловредный бродячий мираж — собьет с дороги и погубит — как пить дать.

Дарган шептал заклинания против миражей и держал путь на золоченую крышу беседки, как на маяк, проклиная себя за то, что поддался азарту и позволил миражу увести себя так далеко от поселка. Его мучила жажда, фляга давно опустела, и воды набрать было негде.

Склеп он увидел внезапно — лаз был вырыт в скале и вел вниз: узкая щель в камне к дверям склепа. Обитые медью створки были прикрыты, чеканные накладки в виде песьих голов касались друг друга носами, скаля внушительные черные клыки. Отец и мать были еще живы, ни дедушек, ни бабушек Дарган не помнил, так что мальчик еще не знал, что такое утрата и потери. Он думал о смерти как о чем-то страшно интересном, его снедало любопытство, и уже не раз он приставал к отцу, упрашивая, чтобы тот отвел его в семейный склеп. Но отец отказывался и говорил, что рано еще подростку заглядывать в усыпальницу.

И вдруг чужой склеп попался ему на дороге!

Замирая от страха и любопытства, Дарган подкрался на цыпочках к дверям. В незнакомый склеп заходить запрещалось: охранная магия распознает чужого и поразит огнем — так говорил отец. Но Дарган колебался не слишком долго. Любопытство пересилило. Он непременно хотел увидеть мертвых, или как еще их называли в Алкмааре — спящих. Смерть манила, притягивала, зачаровывала своей ужасной тайной.

Дарган открыл дверь. Ничего не случилось: молния не ударила, огонь не сжег — судя по всему, охранная магия давно иссякла в этом старом склепе. Мальчик вошел, по-прежнему ступая осторожно, на цыпочках. Это был старый могильник какого-то пресекшегося рода. Не было служителей, которые ухаживают за мумиями, меняют покровы и посыпают толченой киноварью пол в усыпальнице, и, ко всему прочему, стерегут покой мертвых от посягательств грабителей. О том, что гробница была старой, говорила ее планировка — в новых склепах сразу за дверьми следует молитвенная зала, а здесь был только покой усопших. Внезапно чья-то высохшая рука вылетела сбоку (как показалось Даргану — прямо из стены) и попыталась ухватить незваного гостя за волосы. Мальчишка завопил и ринулся вперед, вместо того чтобы отпрянуть назад. Споткнулся, упал, покатился по полу. Он катился и орал от ужаса. Но больше никто не пробовал на него нападать. Несколько минут он пролежал неподвижно, сжавшись в комок, потом, наконец, осмелился открыть глаза. Было тихо. Дарган огляделся. Теперь он рассмотрел, что по бокам от входа устроены ниши, и в них, скрючившись, сидят охранники-мертвецы. Души убитых рабов навсегда соединились с высушенными мумиями, а чтобы тела не могли убежать, хозяева отрубили им стопы, так что эти твари могли лишь высовываться из своих ниш и хватать костлявыми пальцами незваных нарушителей покоя. Если бы Дарган был взрослым, безногий охранник сумел бы его сцапать. Но из-за маленького роста страж промахнулся.