Темный рыцарь Алкмаара

Вокруг костра кружком сидели люди в черных куртках с капюшонами. Над костром, подвешенная к жердине за ноги, жарилась оленья туша. Стреноженные кони паслись в стороне. На дереве висел совершенно голый человек с отрезанными ушами и носом. В паху зияла ало-черная дыра, и все ноги повешенного были залиты кровью.

Хорек застыл, глядя круглыми от ужаса глазами на сидящих у огня. Один из них медленно поднялся. Он был выше других, в лиловом плаще, отороченном волчьим мехом. Черные длинные волосы свисали слипшимися прядями вдоль его узкого горбоносого лица. Один глаз был прикрыт черной повязкой.

– Кто ты? – рыкнул головорез, и кривой клинок с противным вжиканьем вышел из ножен.

Хорек попал туда, куда мечтал попасть – к разбойникам.

– Ребята! Дорогие! – завопил Хорь и повалился на колени, протягивая руки к сидящим.– Как я рад!

Глава 21

Целый день ушел на то, чтобы обогнуть долину. Ночевали в лесу, выставив часовых. Сектанты спали отдельно, рыцари и прочие имперцы – отдельно. Для монахини Ренард устроил из лапника удобный шалаш. Ренард долго не мог уснуть, лежал и слушал, как бьет о ствол дерева сломанным бивнем конь смерти. Остальных лошадей пришлось стреножить и отправить пастись под присмотром Эмери – живые скакуны боялись черной твари не меньше, а может быть, и больше, чем волков.

После полуночи Эмери должен был сменить Джастин. Голубоватый, похожий на молоко туман окутывал лес, он плыл длинными рыхлыми прядями, цепляясь за ветки деревьев и кустов, и слегка светился. В его извивах мелькали чьи-то лица, едва приметно контуром, намеком. Души павших в битве покидали долину.

Ренард разбудил Гоара и указал на пряди тумана.

– Эльфийская волшба,– пробормотал Гоар.

Подошел Идразель, дохнул и прогнал туман.

В лесу царила удивительная тишина – лишь слышно было, как фыркают и переступают стреноженными ногами кони на поляне, срываются с листьев капли влаги да еще время от времени пытается напевать Эмери, борясь со сном.

Пошел мелкий дождь.

Ренард поднялся, направился к Эмери, ткнул того в плечо и указал глазами на лежащий на земле нарубленный лапник – мол, топай, спи. Тот благодарственно кивнул, шмыгнул носом и потрусил на место следопыта.

Гоар перевернулся на спину и стал храпеть.

Ренард мерил поляну шагами и думал. Одна неприятная, одна тревожная ядовитая мыслишка сверлила мозг.

То и дело он останавливал свой взгляд на Даргане. Тот лежал неподвижно, не шевелясь, с закрытыми глазами. Спит или притворяется? Вообще говоря, как должны вести себя покойники? Ясное дело – погрузиться в вечный покой, как и положено мертвым. Ну а такой, как Дарган? Он ведь, кажется, вообще не спит?

Ренард развернулся и направился прямиком к алкмаарцу. Двигался следопыт неслышно, ступал мягко, ни одна ветка под ногой не дрогнула, ни один камешек не зашуршал.

– Ты спишь? – спросил Ренард, остановившись подле лежавшего.

– Нет,– донесся шепот не громче шуршания листвы.

– Тогда почему закрываешь глаза?

– Чтобы стервятники не выклевали.

– Если тебе не надо спать, почему не встанешь на пост вместо одного из наших?

– Встану. Но только вместе с Иргом.

Дарган сел, поднял веки и кивнул в сторону спящей Тейры.

– Понятно,– усмехнулся Ренард.– Эта девушка – твоя невеста? Ну… то есть была… когда ты был жив.

– Нет,– покачал головой Дарган. Мгновенно нахлынуло прошлое – Лиин, день свадьбы, чума.– Нет. Я встретил ее уже здесь, в пограничных землях. Она – единственная уцелевшая. Единственная живая из Алкмаара. А моя невеста, Лиин, она исчезла. Но я верю, что найду ее. И непременно – живой.

– Жаль, что не невеста… – Ренард кашлянул.– Когда ты смотришь в другую сторону, Тейра просто пожирает тебя взглядом. И в глазах ее такая страсть… такое желание. Иногда мне кажется, что одна ее любовь может тебя исцелить, но иногда… что она может тебя убить, если ты воскреснешь и скажешь, что любишь другую.

– Ты так хорошо разбираешься в девушках, что можешь прочесть в глазах Тейры ее чувства? – спросил Дарган с недоверием.

– Ну, такую страсть трудно не заметить.

Алкмаарец повернулся и посмотрел на спящую.

– Я часто на нее смотрю, когда она спит, и пытаюсь отыскать в ней сходство с Лиин. Пытаюсь, но не могу. После смерти можно любить лишь то, что любил при жизни.

– Тогда отыщи Лиин.– Ренард повернулся и направился в обход лагеря.

А Дарган все смотрел на Тейру. Она спала. Навес из лапника защищал ее от капель дождя. Дарган снял с шеи медальон и осветил его светом лицо спящей девушки. В первый момент ему показалось, что он видит Лиин. Дарган вздрогнул всем телом, и иллюзия пропала. И все же спящей Тейра показалась ему необыкновенно красивой. Или это «Свет души» так преобразил ее лицо?

Дарган вновь надел медальон на шею и отвернулся.

– Чем нежить отличается от живых? – спросил Ренард.

– Низшая нежить тупо выполняет приказы Мортис.

– Так и у людей,– кивнул Ренард.

– Высшие тоже подчиняются, хотя и воображают, что обладают собственной волей.

– Аналогично.

– Можно восстать против Мортис, но любой бунт обречен на провал и будет жестоко подавлен.

– У вас нет желаний?