Темный рыцарь (ЛП)

Я вздрагиваю, когда моя входная дверь захлопывается за секунду до того, как женский голос достигает моих ушей.

— Милый, я дома.

Быстро перестраиваясь, чтобы она не могла видеть мой очевидный стояк, я слушаю, как ее легкие шаги приближаются ко мне.

— О нет, что случилось? Не убил сегодня достаточно придурковатых гангстеров, чтобы удовлетворить свою извращенную потребность стать мрачным жнецом? — В ее голосе звучит веселье, и я не могу сдержать ухмылку, которая подергивается на моих губах, когда я опускаю руки и моргаю, глядя на нее.

Ее светлые волосы убраны с лица, макияж, как всегда, в точку, и, хотя она может быть одета только в толстовку с капюшоном и джинсы, ее собранность заставляет меня съежиться.

— Ты забавная, — бормочу я, наблюдая, как она подходит к моему дивану и пристально смотрит на мои ноги, пока они не двигаются.

Подтягивая свое ноющее тело, я откидываюсь в угол и убираю ноги.

В ту секунду, когда ее задница касается подушки, она поворачивается ко мне, сморщив нос от отвращения.

— Тебе нужно пойти в душ.

— Спасибо, я знаю. Я тоже рад тебя видеть, — съязвила я.

— Ты знаешь, что я люблю тебя, Ди, но от тебя воняет, и ты весь в крови.

Я пожимаю плечами. Кровавая часть не совсем необычна.

— С кем ты дрался? — спрашивает она, ее глаза находят каждый синяк и порез, которые у меня остались.

— Алекс.

— Я должна была догадаться, — говорит она, закатывая глаза.

Моя улыбка становится шире, когда я вспоминаю, как нанес Алексу пару крепких ударов в челюсть. Ему сейчас больно намного больше, чем мне, в этом нет сомнений. Забавно то, что он понятия не имеет, почему я так жестоко обошелся с ним сегодня.

Он просто предполагает, что у меня «один из тех дней», когда я хочу разорвать мир на части больше, чем обычно.

Но дело совсем не в этом.

Это она. Мой ангел.

И каждый раз, когда я узнаю, что он сблизился с ней, становится все хуже.

Потому что она моя.

Она может ублажать его, наполнять его маленькие грязные фантазии всем, что ей нравится. Но мы оба знаем, что, когда дойдет до этого, она будет согревать мою постель.

— Иди, смой эту вонь со своего тела, и я, возможно, просто закажу нам еду.

— Сделка. — Я вскакиваю, прежде чем повернуться к ней, запускаю пальцы в ее волосы и целую в лоб. — Ты лучшая, Айла.

— Фу, отстань от меня, грязный, потный мальчишка, — визжит она, впиваясь ногтями в мое предплечье в попытке заставить меня отпустить ее.

— Тебе это нравится, и ты это знаешь, — поддразниваю я, наконец отпуская ее волосы.

— Пфф, ты ничего не знаешь, маленький мальчик.

— О, так эти синяки у тебя на шее от какого-то милого и невинного ботаника, да?

Ее рука поднимается к горлу, а брови сжимаются в замешательстве.

— Я-я не понимаю, о чем ты говоришь.

Мой смех наполняет мою квартиру, и я направляюсь к своей спальне, сбрасывая одежду на ходу, а затем в душ.

Я оставляю его горячим, пока моюсь, а затем убавляю температуру до минимума и просто стою там, пока не могу больше терпеть.

Неважно, как холодно становится, как сильно начинают стучать мои зубы, мой стояк никогда не ослабевает.

Моя потребность в ней слишком сильна.

Но я отказываюсь обхватывать себя руками и поддаваться этому желанию.

В любом случае, это бы меня не удовлетворило.

Ничего, кроме того, что быть внутри нее, не сделало бы этого.

— Еда здесь, — кричит Айла через мою спальню, ее голос доносится через приоткрытую дверь ванной.

Я вздыхаю, запрокидывая голову навстречу ледяному потоку, который обрушивается на меня.

Айла была моим спасением на протяжении последних нескольких лет.

Она старше нас, уже учится в университете и живет своей лучшей жизнью. Но для нее не всегда было так.

Ее отец — солдат.

Ее брат был солдатом.

Я помню ночь, когда он умер, как будто это было вчера.

Меня не должно было там быть. Папа сказал мне держаться подальше. Но я просто знал, что в глубине души что-то пойдет не так в работе, на которую они направлялись.

Какие-то тупые ублюдки с другого конца города решили, что было бы хорошим решением заскочить на нашу территорию и начать продавать гребаные наркотики.

Чертовски плохой ход.

Папа организовал налет на их лагерь, но что-то было не так. Я чувствовал это.

И я оказался прав, когда они вошли прямо в зону боевых действий.

В ту ночь я усовершенствовал свой прицел из снайперской винтовки.

Я выскользнул из дома после ухода папы и сумел проникнуть в здание напротив, из которого была почти приличная обзорная площадка над внутренним двором, где, как я был убежден, вот-вот разверзнется весь ад.

Я помню, как смотрел, как Дрю упал на землю, и я мог видеть, как парни, которые это сделали, набросились на отца Айлы следующим.

Адреналин, который пронзил меня, когда я совершил это убийство, не был похож ни на что, что я когда-либо испытывал раньше.

Никто, блядь, не знал, где я был. Черт возьми, они не знали, кто я такой. Но я был там, я помогал. И это было все, чего я хотел в этом гребаном мире.