Тёмный секрет успеха

Несмотря на оптимизм, он застонал и повернулся на бок. На его лбу выступила испарина. Мне стало жалко этого старого и слабого человека. Именно таким он сейчас выглядел. Не осталось следа от его черствости и несгибаемости. Судя по выражению лица, в эту минуту он был готов согласиться на что угодно, лишь бы избавиться от боли. Я поймала себя на мысли, что это только начало. По спине побежали мурашки. Теперь на диване лежал не тиран, который пытался выдать меня замуж и наотрез отказывался отпустить в Москву, а мой настоящий отец – жалкий и безвольный человек, не справляющийся даже с приступами лени, не говоря уже о боли.

– У нас в аптечке есть что-нибудь от живота?

– Там только мамины лекарства. Они давно просрочены.

– Может, хоть активированный уголь найдется? Сходи, поищи.

Я вышла из комнаты и постояла пару минут за дверью, прислушиваясь к папиным стонам. По ним было сложно определить, как сильно подействовал яд. Отец всегда кричал даже от малейшей зубной боли. Посчитав до десяти, я вернулась в зал.

– Ничего. Нет даже активированного угля.

– Послушай, – сказал он, облизывая пересохшие губы, – набери ноль три. Что-то мне совсем худо.

Вот это действительно плохой признак. Если отец чего-то и боится сильнее боли, то врачей.

– Давай я сделаю тебе еще чаю, – попыталась уговорить я, – а лучше попей воды, она разбавит водку.

– Хватит нести ахинею! – выкрикнул он. – Мне нужна не вода, а таблетки. Звони в скорую, кому говорю!

Папа подхватил с пола тапок и швырнул в мою сторону. Тот не пролетел даже половину расстояния. Я подошла к телефону. Взяв аппарат в руки, подняла трубку и одновременно зажала рычаг.

– Здравствуйте, – сказала я тишине, дважды прокрутив телефонный диск. – Нам нужна помощь. У моего папы болит живот. У него язва, а сегодня днем он выпивал с друзьями…

– Замолчи! Не их собачье дело, как я провожу досуг. Пусть приедут и дадут мне какую-нибудь таблетку.

– Врач спрашивает, чем мог быть вызван приступ, – сказала я отцу и снова обратилась к тишине в трубке. – Да, доктор запретил ему употреблять спиртное.

– Черт подери этих врачей! Скажи, я помираю, пусть едут быстрей!

Отец взвыл от боли. Я продиктовала в трубку адрес и попросила вымышленных медиков поторопиться. Папа свернулся калачиком на диване. Его тело подпрыгивало в лихорадке. Пусть не так, как я ожидала, но яд все-таки подействовал. Вместо того чтобы в считаные минуты потерять сознание от нехватки кислорода и умереть, папа корчился и стонал от боли. Что делать дальше? Наблюдать за его агонией? Такой тяжелой смерти не пожелаешь даже врагу, не говоря уже о родном отце. Если бы я знала, какие мучения ему предстоит вынести по моей вине… Отступать слишком поздно. Даже если я вызову скорую и расскажу про яд, врачи ничем не смогут помочь. Чтобы хоть немного облегчить папины страдания, я пошла на кухню за стаканом воды. На полпути меня остановил стук в дверь. Замерев на месте, я прислушалась к звукам снаружи. Кто-то нетерпеливо топтался на крыльце. Стук повторился. Я попятилась в зал, когда в окне показался знакомый силуэт. Соседка прижалась щекой к стеклу и заглянула в комнату.

– Алиса, я тебя вижу! – постучала костяшками пальцев по стеклу она. – Открывай дверь, красавица, я принесла гостинец!

Соседка чокнулась с окном бутылкой вина. Проигнорировать ее было бы слишком подозрительно. Мне пришлось открыть дверь. Несмотря на солидный возраст и лишний вес, она с легкостью перепрыгнула через порог и, стряхивая снег с белокурых кудряшек, протянула мне бутылку.

– На-ка! – вытащила из-за пазухи шоколадку. – И пальтишко повесь.

Сбросив пальто, соседка осталась в тонком сарафане, лямки которого врезались в шею, а резинка разделила грудь надвое по горизонтали. Причмокнула губами, чтобы подправить помаду и спросила:

– Батя где? К нему сегодня друг приходил, я в окно видела. Небось, пьяненький спит?

В ответ из комнаты донесся стон. Она всплеснула руками и побежала на звук.

– Гена! – ее всегда улыбчивое лицо приняло озабоченное выражение. – Что с тобой случилось?

– Живот, – прохрипел отец.

– Болит животик, – закудахтала над ним соседка. – Ничего, сейчас найдем лекарство, и боль отступит. Алиса, где у вас таблетки?

– Я уже искала. Ничего нет.

– Сбегаю домой, принесу что-нибудь от несварения.

– Это не поможет, папе плохо с сердцем, – проговорила я тихо, чтобы не услышал отец. – У него закололо в груди, и онемели кончики пальцев.

– Странно, а держится за живот. Вот мужики!

Папа снова застонал и прикрыл глаза. На неестественно бледном лице проступили капельки пота. Соседка попятилась к двери и прошептала мне на ухо:

– Может, вызвать скорую?

– Не надо, – я оперлась о стену, чтобы удержаться на трясущихся ногах. – Отец разозлится.

– Да, конечно, – закивала она, переоценивая папину храбрость. – Ты смотри, как его колбасит.

Он поднял голову и, широко раскрыв рот, высунул язык. Оттуда, как из гейзера, наружу полилась рвота.

– Тетя Галя, – с трудом сглотнула я, – может, зайдете завтра?

– Что ты, разве можно оставлять его в таком состоянии!