Темный шепот

Его руки сжались в кулаки. Кто бы или что бы ни следило за ним, нужно остановить его прежде, чем вернется Легион. Жаль, что эти невидимые, пристально наблюдающие за ним глаза не смотрят на него сейчас. Он был покрыт кровью, а в кармане лежал сверток — сверток с пальцем одного из мертвых охотников. Его теперешний вид навсегда отвратил бы его неизвестного наблюдателя.

Сначала он думал, что это Анья решила подшутить. Она делала что-то подобное с Люсьеном. Однако Легион не боялась Аньи. Пожалуй, она была единственной в крепости, кто мог этим похвастаться. Кроме Люсьена, конечно.

— Даю тебе последнюю возможность ответить на мой вопрос, — спокойно сказал Парис, похлопывая лезвием кинжала по бледной щеке охотника. — Где дети?

Грег, их теперешняя жертва, заскулил, пуская слюни.

Они разделили охотников, поместив каждого в одиночную камеру. Таким образом, крики, издаваемые одним, сводили с ума остальных, заставляя их гадать, что происходит с их собратьями. Воздух наполнился запахами мочи, пота и крови, это играло демонам на руку.

— Я не знаю, — всхлипнул Грег. — Они мне не сказали. Клянусь, они мне не говорили.

Раздался скрип петель. Послышались шаги. В камере появился Сабин, на его лице была написана решимость. Вот теперь прольется много крови. Никто не был более категоричным, чем Сабин. Только решительность помогала ему сохранить рассудок в постоянной борьбе с демоном Сомнения.

— Что вы узнали? — спросил воин. Он снял с пояса бархатный мешочек и аккуратно положил на стол, медленно развернув ткань. Сверкнул металл.

Грег зарыдал.

— Мы узнали только, что нашему старому другу Галену… — Аэрон произнес это имя с презрением, — помогает тот, кого он зовет… ты не поверишь… Неверие.

Сабин застыл на месте, обдумывая услышанное.

— Невозможно. Мы нашли голову Бадена, пусть и не все тело.

— Да. — Ни один бессмертный не пережил бы такого. Голова — не тот орган, который можно было отрастить вновь. Другие части тела — да, но не голову. — Мы также знаем, что его демон сейчас бродит по земле, обезумев от потери своего хозяина. И без ларца Пандоры его не отыскать.

— Как меня бесят эти сказки. Ты, конечно, наказал охотника за ложь.

— Разумеется, — сказал Парис с удовлетворенной улыбкой. — Ему пришлось проглотить язык.

— Может, посадим этого в клеть? — предложил Аэрон.

Клеть Принуждения. Древний могущественный артефакт, который, возможно, поможет им отыскать ларец Пандоры. Любой, помещенный в Клеть, делал все, что приказывали воины, без исключений. Вернее, почти без исключений. Когда Аэрона обуяла жажда крови, он умолял заключить его в Клеть. Он хотел, чтобы кто-то приказал ему держаться подальше от женщин семьи Форд.

Но перед ним тогда появился Кронос и сказал:

— Думаешь, я бы создал что-то настолько могущественное, как эта Клеть, и позволил, чтобы ее использовали против меня? Мои приказы нельзя отменить. Даже с Клетью. Только поэтому я и согласился оставить ее здесь. А теперь довольно. Пора действовать.

Аэрон моргнул и очутился в спальне Рейеса с ножом в руке, шея Даники казалась такой восхитительно доступной…

— Нет, — сказал Сабин. — Мы же договорились.

Они не покажут Клеть охотникам — даже обреченным на смерть, — чтобы те никогда не увидели, на что способен этот артефакт. Просто на всякий случай.

— Узнали что-то еще? — спросил Сабин, меняя тему.

Но Аэрон увидел блеск в глазах воина. Охотнику придется умереть, он слышал о Клети.

— Мы лишь получили подтверждение того, что сказали нам те женщины. Их насиловали, они беременели, а их детей должны были воспитать так, чтобы в один прекрасный день они выступили против нас. Охотники где-то держат этих полубессмертных детей, но Грег не желает спасти свои пальцы и рассказать нам, где находятся дети.

Рыдания стихли, охотник был так напуган, что у него сжалось горло. В любой момент он мог умереть.

Схватив охотника за шею, Парис опустил его голову к ногам, при этом веревка, связывающая его запястья, натянулась.

— Дыши, черт бы тебя побрал. Или, клянусь богами, я заставлю тебя дышать через другое отверстие.

— По крайней мере, у него еще есть связки, — сухо заметил Сабин. Он поднял кинжал с изогнутым лезвием к свету и дотронулся до кончика. На его пальце тут же выступила кровь. — В отличие от его приятеля в камере слева.

— Виноват, — сказал Парис, не чувствуя раскаяния. В его голубых глазах горел огонек безумия.

— Как же он ответит на наши вопросы, если не может говорить?

— Пусть спляшет, — раздался ответ.

Сабин фыркнул.

— Ты мог бы воспользоваться своими способностями.

Его способность соблазнять действовала даже на мужчин.

— Мог, но решил не делать этого, — проворчал Парис. — И сейчас не собираюсь, даже не проси. Я слишком ненавижу этих ублюдков, чтобы тратить на них свое очарование, даже ради информации. Я еще должен рассчитаться с ними за свой плен.

Сабин взглянул на Аэрона, молча спрашивая: «Почему ты его не остановил?»

Аэрон пожал плечами. Он понятия не имел, как вести себя с тем жестоким, злобным воином, в которого превратился Парис. Неужели остальные чувствовали то же самое по отношению к нему?