Темный шепот

Ее требование оплаты внезапно обрело смысл. Разве Анья не говорила о пище, которую они должны заработать? О, боги, нужно было быть умнее и внимательно слушать то, что ему говорят.

— Вот тебе за твой секрет.

Он бросил ей кекс, и она одним стремительным движением поймала его. Через секунду от сладкого лакомства не осталось даже крошек. В этом они тоже похожи, подумал Сабин. Их жизни омрачены проклятиями.

— Ты должна была сказать, что я могу платить тебе едой, — упрекнул он ее. — Мне бы не составило труда накормить тебя.

— Я не знала тебя настолько хорошо, чтобы делиться с тобой тайнами своего племени. Как говорят мои сестры, знание — это власть. Я не хотела, чтобы ты имел надо мною власть.

Он часто говорил то же самое, но теперь ему казалось, что лишняя власть ему бы не помешала.

— А теперь ты меня знаешь? — тихо спросил он, чувствуя себя совершенно счастливым.

На ее щеках вспыхнул яркий румянец.

— Теперь я знаю тебя лучше.

Справедливое замечание. Сабин взял пакет с чипсами.

— Теперь скажи, от кого ты хотела спрятаться? Чего они не должны были увидеть?

— От моих сестер. Я не хотела, чтобы они увидели меня спящей.

Вот, значит, в чем причина.

— Подожди. Расскажи сначала, как же ты отдыхала, когда была со своим приятелем, и получишь это.

— Сабин. Чипсы!

— Ты их еще не заработала.

— Я никогда не отдыхала, когда была с Тайсоном. Долго этого не делала. Я имею в виду, не спала. Ну что? Я заработала чипсы?

Гвен протянула руку.

Сабин крепко сжал пакет.

— И долго ты жила с ним?

— Шесть месяцев.

Шесть месяцев. Он стиснул зубы. Мысль о том, что она была с кем-то так долго, совсем ему не понравилась.

— И все это время ты не сомкнула глаз?

— Нет. Сначала я притворялась, что у меня бессонница, и бодрствовала ночи напролет. Но потом, когда усталость взяла свое, я не ходила на работу, сказываясь больной, и спала на деревьях. Это единственное место, где мы можем спать, не опасаясь, что нас увидят или схватят. Но потом, по прошествии нескольких месяцев, подумала, почему бы и не заснуть рядом с человеком, которому доверяю? Поэтому я стала спать с ним в постели. И предвосхищая твой вопрос: мы не спим в присутствии других людей не потому, что это закон, и не потому, что над нами тяготеет проклятие богов, а из предосторожности. Каждую гарпию учат этому с детства.

Странно, но он не видел, чтобы ее сестры по ночам удалялись в лес. Правда, двигались они бесшумно, и он мог просто ничего не заметить.

— Почему?

Гвен печально вздохнула:

— Пока мы спим, наши крылья можно связать, так меня и захватили в плен. А теперь дай мне чипсы.

Сабин бросил ей пакет.

Она поспешно разорвала упаковку с золотисто-оранжевыми чипсами, сунула один себе в рот, закрыла глаза и издала блаженный стон. Сабин едва сам не застонал.

— Хочешь заработать яблоко?

Она провела по губам кончиком языка.

— Да. Пожалуйста.

— Тогда скажи, что ты думаешь обо мне. О том, что мы сделали в лесу. И не вздумай соврать. Я плачу только за правду.

Гвен заколебалась.

Почему ей так не хочется, чтобы он знал об этом? Что именно она хотела бы от него скрыть? Минута прошла в молчании, и Сабин уже начал опасаться, что Гвен удовлетворится той едой, которую уже успела получить от него. И тут она его удивила.

— Ты мне нравишься. Больше, чем нужно. Меня влечет к тебе, и я хочу быть с тобой. Когда тебя нет рядом, я думаю о тебе. Это глупо. Я просто дурочка. Но мне нравится быть вместе с тобой. Когда твой демон молчит, мне не стыдно, я ни о чем не жалею и ничего не боюсь. Я чувствую себя нужной, желанной и защищенной.

Сабин бросил ей яблоко, она поймала его, не глядя ему в глаза.

— Я чувствую то же самое к тебе.

— Правда?

В глазах Гвен, устремленных на него, вспыхнула надежда.

— Да.

Она несмело улыбнулась, но потом улыбка угасла, плечи ее печально поникли. Она надкусила яблоко, пожевала, проглотила.

— Скажи мне, о чем ты думаешь? — попросил Сабин.

— Не знаю, имеет ли все это какой-то смысл. Ты как-то сказал, что можешь предать любимую женщину, если это поможет тебе победить. Нет, я не думаю, что ты меня любишь. Просто, если у тебя появится другая женщина, я убью ее. А потом тебя.

В ее голосе зазвенела сталь. Сталь заостренного клинка.

— Я не буду… Не думаю, что смогу. — Сабин провел рукой по лицу. — Ты — единственная, о ком я думаю. Сомневаюсь, что сумею даже притвориться перед кем-то другим.

— Но как долго это продлится? — тихо спросила Гвен, перекатывая яблоко в ладонях.

Сабин подозревал, что это навсегда, и эта мысль пробудила в нем чувство вины. Он уже посвятил Гвен больше времени, чем следовало бы. Он не изучил имена в свитках Кроноса, не предпринял ничего, чтобы найти два оставшихся артефакта. Он не занимался поисками Галена.

В течение долгих лет война с охотниками была главным делом его жизни… И от своих людей он требовал того же. Он терпеть не мог, когда что-то отвлекало его от этой войны. Его воины давали ему все, о чем он просил, даже больше того. Как же мог он, их вождь, забыть обо всем ради Гвен?

Не ответив, он поднялся.

— Я пренебрег своими обязанностями, пока охранял твой сон, теперь у меня полно работы, — сказал он.