Темный Шквал

— А я и есть трансгрессир, — слезы продолжали течь и падать на блузку.

— А я модельер, — ответил он.

— Я знаю, — она пожала плечами. — Вчера поняла.

— И как же мне заслужить второй шанс? — произнес он.

— У меня нет ответа на твой вопрос.

— Тогда… — он задумался, глядя в ее слезящиеся зеленые глаза, — тебе стоит промолчать.

Киаран наклонился к ее губам и замер в сантиметре от них.

— Ты не выходишь из моей головы… — прошептал едва слышно.

— Это чувство вины пройдет, я же сказала.

— Дело не в нем. Ты не выходишь из моей головы вот уже четыре месяца, — ответил он и поцеловал Аудроне.

Она стояла на берегу океана Sahadelli. Единственного на Дженерии, где вода не бирюзового, а сиреневого цвета. И легкий ветерок трепал ее волосы.

— Попалась! — Киаран появился за ее спиной и обнял.

Ладони пригладили ткань длинного платья на круглом животе и замерли, ощутив ответный удар ножкой.

— Звонил мой отец, — Киаран зарылся носом в длинные волосы Аудроне. — Изъявил желание приехать к нам в гости. Я сказал, что сначала поговорю с тобой о том, хочешь ли ты вообще видеть его в нашем доме.

— Он пытается наладить с тобой отношения.

— Он едва не запер тебя в «Теневом Дворе», когда узнал, что мы встречаемся, — напомнил Киаран. — Если бы не вступился Эйзор, я не знаю, чем бы все закончилось.

— Но Эйзор же вступился. И Орландо меня не запер, — она улыбнулась, глядя на волны перед собой.

— Но уволил с работы!

— Да я только и мечтала, чтобы удрать оттуда. Не люблю я Эвлеру. Она планета-пленница, которая неустанно борется за свободу с помощью землетрясений. И всегда проигрывает человеку и его стремлению добывать салопсис. На Дженерии куда спокойней.

— Это еще сезон бурь не настал. Кто знает, может после первой бури ты соберешь вещи и попросишь переехать на Луиту? — он начал водить носом вдоль ее шеи, и Аудроне тут же сомлела.

— Не захочу, — уверенно ответила она. — А твой отец пусть приезжает. Я приготовлю для него равнерийский острый суп и добавлю в кофе мочегонное. Чтобы не расслаблялся.

Киаран в ответ на это только рассмеялся.

* * *

Одна из параллельных реальностей. Три месяца после исчезновения Аудроне номер шестнадцать.

— Ты сегодня один? — удивился Тартас.

— Где мох? — Вильям терял терпение.

Он добирался до его пещеры больше двух часов, а еще предстояло засветло домой вернуться.

— Здесь, — Тартас шмыгнул за поворот и принес увесистый холщовый мешок. — В этот раз меньше обычного собрали.

— Спасибо и на том, — Вильям передал Тартасу мешок с сушеной рыбой и сетку со свежей. — Твой друг зачастил к Око бегать. Кое-кому из наших не нравится, что она водит дружбу с эфонцем.

— Хорошо, я предупрежу его, — Тартас сел и подпер спиной стену. — Но вряд ли из-за этого он перестанет бегать к твоей подружке.

— Его убить могут, — настаивал Вильям.

— За то, что он эфонец? — хмыкнул Тартас. — Или за то, что в горах живет?

— Мы поделили территорию. Вы не суетесь к нам, а мы не лезем к вам.

— Ну, это ты сейчас в моем доме стоишь, а не я в твоем, — пожал плечами Тартас.

Вильям медлил. Уже в который раз, когда он приходил к нему, один вопрос не давал Вильяму покоя. С кем же спал этот разукрашенный?

— Ты один здесь живешь? — внезапно спросил он, продолжая топтаться на месте.

— Да.

— А девушка твоя… — Вильям осекся.

— Я гей, — равнодушным тоном сообщил Тартас.

— Ясно, — протянул Вильям.

— Око сказала Дону, что ты тоже гей, — Тартас повернул к нему голову, глядя снизу-вверх.

— Ну и что с того? — пробурчал Вильям, стараясь не смотреть в абсолютно черные глаза, светящиеся медными дисками радужек.

— Ничего, — Тартас отвернулся.

Разговор явно не клеился. С Вильямом такое случалось впервые. Обычно он не напрягался с поиском подходящих слов. Даже не смотря на потерю глаза, его лицо по-прежнему осталось смазливо-привлекательным, что притягивало жаждущих развлечься. Вот только Вильяму они претили. Воротило от заигрываний и попыток понравится ему. По этой причине секс у Вильяма в прямом смысле «остался в прошлой жизни». Но сейчас… В эти месяцы после странного знакомства с равнерийцем, мысли о возможной близости с этим эфонцем донимали его не только по ночам, но уже и днем.

В паху стало неуютно. Пора сваливать…

— Спасибо за мох, — повторил Вильям и пошел на выход.

— Ты знаешь, что здесь рядом есть водопад? — бросил ему в спину Тартас. — Он небольшой, но можно помыться, как в душе.

Вильям остановился. Да, несло от него, наверное, за три метра, если равнериец помыться предложил. Ему-то хорошо, у него водопад. От того, наверное, он всегда такой чистый. А у Вильяма два часа пешей в гору, да еще и с рыбой…

— Спасибо, но я дома помоюсь, — буркнул он.

— Сам решай. Но водопад в скале. О нем мало кто знает, а те, кто знают, языками не треплют. Безлюдное место.

Вильям замер. Может, он дурак и этот красавчик-равнериец попросту желал посмеяться над безглазым луитанцем? Но помыться-то хотелось. И на водопад посмотреть.

Вильям сбросил с плеч рюкзак и обернулся.

— Если тебе не жалко показать это место… чужаку, то я был бы не против помыться.

— Не жалко, — Тартас встал. — Пойдем, — он махнул рукой вглубь пещеры.