Темный свет

– Ты знала мою мать? – спросила я робко. Чувствуя себя ужасно, называя Наталью – мамой, но это то, кто она есть. Или была.

– Да. Наталия была отличным другом, – Донна делает глубокий вдох и смотрит мне в глаза. – Она спасла мне жизнь.

– Как? – спрашиваю я. Окей, такого я не ожидала. Не могла представить, что Донна когда-либо попадала в переплет. Она кажется такой… благоразумной.

– Я та, кого люди бы назвали темной колдуньей. Та небольшая сила, что у меня есть, появилась не с рождения. Это, скорее, духовная связь с природой. Теперь я этим практически не занимаюсь, потому что хотела защитить тебя. Пришлось. Я не могла привлекать к тебе излишнее внимание, – объясняет она.

– Погоди, что ты сказала? Так ты… ведьма или что-то типа того? – какого черта? Последние двадцать лет я бродила по жизни вслепую? Что еще они от меня утаили?

– Нет, мы не любим, говорить "ведьма". Это больше, чем религия, – Донна делает глоток чая и смотрит на меня. Киваю, и она продолжает. – Однажды ночью в лесу я в одиночестве практиковалась в заклинаниях. Меня застиг Темный. Я не представляла кто он или что он такое, но он был прекрасен и соблазнителен. Я была заворожена, практически загипнотизирована им. Никогда не забуду его холодные пугающие глаза. По сей день мне иногда является по ночам их взгляд.

Донна заметно вздрагивает, крепко сжимая чашку в своей маленькой руке.

– Я мало помню из того, что произошло, но следующее, что всплывает в памяти, так это как я проснулась на влажной куче листьев с Наталией, присевшей рядом. Она рассказала, что Темный мгновенно зачаровал меня, и собирался убить, и заполучать мою ничтожно малую силу. Ты теперь знаешь, что этим они и занимаются.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Они зачаровывают тех, в ком есть магия, и высасывают их силу. Убийство своих жертв делает их сильнее, могущественнее. Плюс ко всему… дает другие преимущества, – она снова вздрагивает. – Тот, кто напал на меня, должно быть просто посчитал расточительством тратить свое время на крохи моей магии. Я была сущей блохой перед его силой.

Донна в смятении опускает взгляд на чашку. Могу сказать, что воспоминания до сих пор выбивают ее из колеи. Тянусь к ней, чтобы успокаивающе похлопать по руке и поощрить продолжение рассказа.

– Наталия остановила его, когда я висела на волоске от смерти. Потом она исцелила меня. Хотя могла бы оставить там умирать. Тогда бы не раскрылось, кем она является. Но она поступила иначе. Она была хорошим человеком. Я обязана ей всем, – могу слышать чувства в дрожащем голосе матери. Могу сказать, что она глубоко любила Наталию, и жаль, что я не смогла узнать маму с этой стороны.

– Значит, она спасла тебя. А что случилось с тем парнем? С колдуном, который попытался тебя убить? – спрашиваю я. Сижу как на иголках в ожидании, но уже знаю ответ на свой вопрос.

Глаза Донны темнеют, дыхание становится поверхностным.

– Она убила его.

Должно быть, после всех этих лет произошедшее все еще беспокоит ее. Что он с ней сделал? Но я не смею спросить о подробностях, не после того, как увидела, насколько воспоминания о нападении сказываются на ней. Что бы тогда ни произошло, это должно быть ужасающе жестоко. Никогда не видела Донну такой потрясенной.

– А потом? Вы оставались на связи? Стали подругами? – хочу увести разговор от мрачных воспоминаний.

– Да, стали, – Донна оживляется, задумчиво улыбается, словно вспоминая. – Так как у меня уже имелись кое-какое представление о магии, вера и принятие сверхъестественных сил дались мне легко, мой третий глаз был широко открыт, с тех пор, как Наталия использовала большую часть своего собственного волшебства, чтобы излечить меня. Все стало ясно как божий день. Куда бы я ни пошла, я могла видеть сверхъестественную силу! Так я могла сказать, кто обладал небольшими способностями. – Подмигивает мне.

– Тёмные и Светлые, под личиной простых людей – я их видела. Что поражало и пугало одновременно. Все это время, думая, что имею дело с обычными людьми, я была в непосредственной близости от великой силы. Силы, которая могла бы убить нас в считанные секунды.

Донна смотрит вниз и качает головой. А когда снова возвращает взгляд ко мне, сострадание и серьезность отражаются в ее глазах. – Ты понятия не имеешь, сколько их. Это так поражает, я не могла лишить тебя детства, рассказав обо всем этом. Если ты запуталась сейчас, то представь, каково было бы маленькой девочке. Ты постоянно бы жила в беспокойстве и страхе. И конечно, могла бы разоблачить тайны, за которые очень многие погибли. Тебя заперли бы в психиатрической больнице. Или еще хуже.

Хуже?

– Значит, моя мама, Наталия, она помогла тебе. А за это ты взяла меня? – хочу понять, как и из-за чего умерла Наталия. И почему она выбрала Донну и Криса защищать меня и заботиться обо мне. – А что на счет папы?

Глаза Донны расширились, она смотрела вопрошающе и с опасением. Куда угодно, только не на меня.

– Эм, что ты имеешь в виду? – заикается она.

– Ты же знаешь, Крис. Мой папа, – произношу снисходительнее, чем намеревалась. – Он тоже ее знал?