— Вещий сон, — послышались из темноты его слова.
— Вещий сон? — переспросила Роун.
— Вы обладаете даром ясновидения.
— Нет, — возразила Роун. — Меня тестировали — ничего такого. Это был сон.
— Сон о комнате в замке Уркермарк, о Королеве в трауре, о подписании моего смертного приговора? Когда вы в последний раз были в Уркермарке, Леди Роун?
— Я никогда там не была.
— Пришло время, — его голос зазвучал ровно, полковник взвешивал каждое слово, — поговорить начистоту. Если мы не скажем друг другу правду сейчас, то не скажем никогда. Вы меня понимаете?
Последний шанс. И перед ней предстали ряды щёлкающих машин, каждая со своей, короной и рабами, затем Людорика, превратившаяся в чудовище.
— Кто вы? — прошептал он. — Или что?
Роун глубоко вздохнула.
— Я — женщина, — сказала она, отвечая на последний вопрос. — Меня зовут Роун Хьюм. Я не с вашей планеты.
Однажды начав, свернуть с дороги было нельзя, и Роун выложила полковнику всю правду, что означало конец для неё. Она рассказала о Службе, о том, почему они прибыли на Клио, о случайной встрече с Принцессой, об установках, и о том, что они значили для его людей. Закончив, она почувствовала себя полностью опустошённой, и была благодарна тёплой руке, связывавшей её с живым миром.
— В это невозможно поверить, — начал полковник, и Роун в испуге попыталась отдернуть свою руку — как он мог! Не поверить! Но рука только крепче сжала её запястье.
— Хотя, — продолжал он, — я знаю, что это правда. Вы говорите, что не обладаете ясновидением. Возможно, по меркам ваших людей, это так. Но в моей семье имеется такой талант. У нас также есть странная традиция. Вот уже несколько поколений держат её в секрете. О ней я никогда бы не стал говорить ни с кем, даже с лучшим другом. Секрет передается по праву рождения. Но он имеет отношение к вашему рассказу, и поэтому Вам я раскрою тайну.
— Хранители — мы чтим их по традиции, и для большинства они — сверхъестественные существа. Но в моей семье передают легенду о том, что основатель нашего рода служил у Хранителей, а они не были бессмертны, как верят все, а были сотворены из плоти и крови. И он выполнял их поручения в те далёкие времена становления Ревении.
— Появившись здесь по воле Хранителей, мой предок сохранил смутные воспоминания о другом времени и месте.
Об этом он никому не рассказывал, кроме своего сына, таким образом легенда дошла и до меня.
Итак, ты хочешь сказать, что Королева находится не под воздействием магического шара, а что она, Реддик, да и все мы — всего лишь пешки в игре, задуманной давно умершими людьми. И эти люди не имели права проводить такой эксперимент над нашими предками. А теперь, если этот контроль исчезнет, мы погибнем.
— Так предположил мой дядя. Он хочет привезти экспертов Службы. Они изучат установку, убедятся, правда, если они вообще приедут.
— Если они вообще приедут! — с горечью воскликнул полковник. — Если бы вы не нарушили правила, они бы вполне могли так и оставить нас жить под властью гудящих железок! Как они могут допустить такое рабство! Или же они сами — рабы? Неужели на всех планетах люди не свободны?
Об этом Роун думала совсем недавно.
— И все эти люди из Службы, если вообще они приедут, ведь пройдет много времени, может годы исследований, пока они соберутся действовать. Ведь так?
— Да.
— И всё это время нами будут управлять машины? Людорика станет творить зло. Реддик, мечтающий ввергнуть Ревению в войну или того хуже, станет Королём. А я — я буду бороться с ним. Но если машины хотят совсем по-другому, все мои усилия обречены на поражение!
— Установку можно уничтожить.
— Аротнер потерял свою корону.
— Принцесса рассказывала мне об этом, — подтвердила Роун.
— Тогда вы знаете, что там произошло. Рискнуть Ревенией — да и всей планетой!
— Результат может быть другой. Потерянная корона и остановленная машина — разные вещи.
— Но каков риск!
— Вам выбирать, — она сделала всё возможное. Если полковник решит, что Клио суждено и дальше жить в рабстве, так оно и будет.
Имфри отпустил её руку. И теперь Роун почувствовала себя совсем одинокой, как будто бы он встал и ушёл. Она сама выстроила свою тюрьму. И тем не менее, она ни о чём не жалела.
Окружавшая её темнота сгустилась в туман усталости.
Что бы ни произошло сейчас, ей было совершенно всё равно. Но несмотря на полное изнеможение, сон не приходил. Её мысли метались, как мечется в постели страдающий бессонницей. Воспоминания прошлого, чужие миры проносились в её голове, как картинки калейдоскопа. Теперь ей казалось, что она всегда жила по шаблону, изготовленному дядей Оффласом. Неужели это правда, как сказал Нелис, что ни на одной планете нет свободы? И всё же правила Службы требовали невмешательства в тревожную жизнь другого мира, даже с лучшими намерениями. Шаблон на шаблоне, сплошные ограничения и правила, никакой свободы.
Роун вздрогнула, потому что опять почувствовала прикосновение, сильная рука обняла её за плечи, и Роун почувствовала тепло живого человеческого тела. И темнота и одиночество отступили.
— Что с тобой, Роун? Почему ты плачешь?