Темный властелин (СИ)

Миномет стрелял на расстояние до трех километров, так что он оказался первым оружием, которое стали использовать против гоблинов. Мы даже провели пробные стрельбы и установили разноцветные флажки с указанием расстояния и соотнесли его с углом наклона миномета.

Тем временем у меня не было времени отвлекаться на другую битву, когда враг шел прямо на меня.

Белоснежка выстроила сотню лучниц на площади и дала команду начать стрельбу навесом. Они тоже много тренировались и теперь точно знали, что делать.

Пятьдесят копейщиков заняли свои места на стене и теперь с интересом смотрели на результат стрельбы лучников.

Когда ящеры преодолели двух километровую метку, амазонки дали первый залп. Потом стрелы стали вылетать с завидной регулярностью под мерные команды Белоснежки.

Я же перевел пулемёт в одиночный режим и стал ждать, когда они приблизятся. Даже мой модернизированный пулемёт был не особо эффективным при стрельбе на два километра. Пуля на излете практически теряла всю свою пробивную силу в отличии от стрел, которые на излете, только используя свой вес, могли нанести серьезные ранения.

Ящеры грамотно прикрывались щитами и продолжали уверенно приближаться. Всё больше стрел застревали на их щитах, делая их всё тяжелее и тяжелее.

Некоторые стрелы находили брешь в защите и, протыкая прочную кожу ящеров, наносили им ранения. Только вот более сильные и устойчивые к боли ящерицы не обращали на них внимания и продолжали наступать.

Когда ящеры оказались всего в километре от нас, я начал прицельную одиночную стрельбу.

Тяжелая свинцовая пуля с этого расстояния легко пробивала щит и доспехи ящеров и застревала глубоко в их телах. Однако даже такие ранения не оказывались смертельными для этих ящериц. Только попадания в голову могли сразу оборвать жизнь этих живучих тварей. Более того, очень скоро раны, нанесённые пулями, начинали заживать прямо на глазах.

Пугающие ребята, против которых даже моё оружие оказалось малоэффективным. Думаю, здесь наверно есть и такие расы, для которых мои пули будут как слону дробина. Осознание этого быстро развеяло мою самоуверенность.

Убрав прицел и переключив в автоматический режим, я обрушил свинцовый дождь на приближающегося противника. Это возымело эффект и их наступление буквально захлебнулось. Очень многие подавились свинцом и, опустив щиты, упали на землю. В то же мгновение множество стрел влетели в бреши и ранили сотни ящеров.

Между рядами лучниц бегали мобилизованные ополченцы и заменяли опустевшие колчаны на полные. Этот процесс проходил быстро и слаженно, так что стрельба лучниц не прерывалась ни на мгновение.

Но даже с нашими совместными усилиями враги приближались. Их просто очень трудно было убить.

Ствол моего пулемёта уже раскалился от стрельбы, но противник, не смотря на большие потери, продолжал идти вперед. С упрямством, достойным лучшего применения, они продолжали наступать. Возможно, если бы я не убил вражеского генерала в самом начале сражения, он бы уже дал команду на отступление, но так как его уже не было в живых, отозвать ящериц было просто некому.

В ход пошли пакеты с зажигательной смесью и противопехотные гранаты, которые я щедро раздал копейщикам. Однако против ящериц гранаты оказались малоэффективными. Они просто не могли нанести серьезных ранений их крепким телам своим осколками, хоть и оглушали их и даже разрывали на части оказавшихся слишком близко от взрыва.

Мой пулемёт безнадежно заклинило от моей безжалостной эксплуатации. Бой тем временем перекинулся на стену.

Обе стороны стали обмениваться метательными дротиками. Так же наши лучницы поднялись на стену и стали стрелять вниз прямой наводкой. Пролилась первая кровь с нашей стороны.

Я поспешил спуститься на стену и принять участие в общей свалке. На этот раз хоть противников и было намного меньше, бой оказался неожиданно напряжённым.

Сейчас, оказавшись в самой гуще сражения, я мог только догадываться, как проходил бой со второй армией гоблинов. Со стороны форпоста было еще слышно стрекотание пулемёта, однако миномёт уже замолчал.

Мои короткие мечи снова окрасились в красное. Ящеры оказались не простыми противниками. Они довольно стойко переносили ранения и, если не убивать их с первого удара, они норовили тут же ударить в ответ.

Мне приходилось быть с ними особенно осторожными, так как они были еще и раздражительно живучими.

Отведя прямой удар копья, я пнул щит ящера снизу и впечатал его верхний край ему в далеко выдвинутую нижнюю челюсть. От удара ящер на секунду потерялся, и я, воспользовавшись этим, всадил второй клинок ему прямо между глаз. Пробив его череп, лезвие меча воткнулось в мозг и прервала его жизнь радикальным образом.

Проскользнув мимо другого и оказавшись у него за спиной, перехватил меч обратным хватом и воткнул лезвие ему в затылок. После чего ударил с разворота ногой в щит только забравшегося на стену противника, скидывая его обратно вниз. Кажется, при падении он насадился на копье своего же соратника и бесславно умер, превратившись в разноцветный песок.