Темный воин

— …Неважно, какая у него внешность, но с его силой возможность того, что он станет популярным, очень высока. А судя по его доспехам и мечам, он, наверное, богат…

— Ах…

Казалось, что Энфри опечалился, Пётр, будто старший заботится о младшем, спросил с беспокойством:

— Что-то вас тревожит?

Энфри не решался говорить. Рот то открывался, то закрывался, будто как у рыбы. Пётр и остальные не давили, они не заставляли его говорить, если он не хотел. Через несколько секунд Энфри взял себя в руки и с большим трудом открыл рот:

— Эм… просто я не хочу, чтобы девушка из деревни Карн, которая мне нравится, полюбила Момона.

Чувствуя в этих словах бурю эмоций, члены Меча тьмы улыбнулись.

— Тогда давай большой брат научит тебя нескольким трюкам…

Пётр врезал Люклютеру, заставив того странно закричать. Остальные из Меча тьмы проигнорировали его болезненный вид и продолжили утешать потрясённого Энфри. Под сиянием от костра юноша наконец-то улыбнулся.

* * *

…В то же время.

Лоб был пробит вместе с железным шлемом. Товарищ на мгновение сильно затрясся и упал, будто марионетка, которой обрезали нити. В тёмной ночи послышался глухой удар — это металлическая броня ударилась о землю. Он молился, чтобы кто-то услышал этот звук и пришёл на помощь, но никто не был достаточно глуп. В бедном районе было слишком много заброшенных улиц. Вот почему он тут встретился со своим клиентом.

Мужчина глядел на женщину перед собой. Но он не мог сокрыть то, что лишь на вид старается быть храбрым. Боевой дух весь пропал, когда он увидел, как женщина по очереди с легкостью убила троих его товарищей. Женщина чуть взмахнула коротким эстоком[1], с которого капала кровь. Кровь забрызгала землю, а эсток засиял так же холодно, как раньше.

— Хмм, хмм, хмм… ты последний, приятель… — Женщина обнажила зубы, хищно улыбаясь.

— Почему?

Мужчина знал, что это глупый вопрос, но он и вправду не понимал, почему всё так обернулось. Он и его товарищи не были искателями приключений, они были известны как «работники» или «сумеречные работники», они принимали работу, граничащую с криминалом, или даже прямо совершали преступления.

Возможно, некоторые их ненавидели, но они никогда не работали в этом городе, а эту женщину даже в глаза не видели.

— Почему же я это делаю? Хм… Я просто хочу тебя, приятель…

Не в состоянии её понять, мужчина несколько раз моргнул и спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Внука этого знаменитого аптекаря сейчас нету дома… а мне нужно, чтобы кто-то проследил за его домом и сообщил мне, когда он вернется. Не хочу заниматься такой хлопотной работёнкой…

— Тогда просто сделай такой заказ! А ты пытаешься сделать совсем иное!

Работники были готовы даже нарушить закон, он не понимал, почему женщина хочет его убить.

— А, ну так вы можете меня предать…

— Если мы получим договоренное вознаграждение, мы не предадим!

— Хмм? Давай поговорим немного о другом, хорошо? Я люблю убивать людей, просто обожаю, не могу сдержаться.

«Ах, вести допросы я тоже люблю», — женщина добавила.

Выслушав такую ненормальную причину, мужчина посерьёзнел:

— Что с тобой не так?!

— Что не так? Может, я привыкла убивать на работе? Или меня всегда сравнивали со старшим братом? Родители посвятили всю свою любовь ему? Или со мной игрались, пока я не стала сильна? А может, после промашки меня схватили и допрашивали дни напролёт? Как же неприятно, когда в рот кладут раскаленные угли, хо.

Перед ним была всего лишь молодая девушка. Но в мгновение этот образ исчез, и она снова улыбнулась:

— Шучу, всё это ложь. Обман, о б м а н. Я не испытывала ничего такого. Но даже если бы всё это было правдой, знание прошлого ничего бы не изменило. Я стала такой благодаря накопленному опыту. Да, кстати, я с вами, парни, связалась так быстро, благодаря тому, что Каджинчик собрал для меня информацию. Знаете, как долго в наши дни искать помощи…

Она отпустила эсток, позволяя ему упасть. Он глубоко вонзился в свою цель благодаря лишь одной гравитации. Такая острота означала, что эсток создан не из простой стали.

— Это орихалк. Точнее, мифрил, покрытый орихалком. Удивительно хорошая штука.

Такое редкое оружие доказывало, насколько сильна эта женщина, а это значит, что шансов на победу нет.

— Тогда… время следующего шага. Если ты поранишься, приятель, станешь бесполезным… Правда, сколько бы я тебя ни ранила, Каджинчик заклинаниями веры тебя починит… А это значит, что я могу наслаждаться пытками бесконечно, да?

Женщина сказала нечто ужасающее, она из-под робы достала другой эсток.

— Полагаю, этого хватит… Извини, если промажу… — женщина высунула язык и извинилась… поистине мило. Но сердце у неё было чёрным. Мужчина повернулся к ней спиной и побежал. Хотя он услышал, как женщина будто бы издала возглас удивления, он сосредоточился на том, чтобы убегать. Во тьме без капли света он мчался, полагаясь на одно чувство направления, которым гордился.

Но с треском сзади послышался спокойный и жестокий голос женщины:

— …Слишком медленно.

В плече он ощутил обжигающую боль. Как только мужчина подумал, что его ударили эстоком, разум покрыла тень.

Контроль разума.