Темпорама "Бой в июне" (СИ)

Старик шагнул к тумбам. Лицо у него выражало крайнюю степень негодования. Кроме того, он, похоже, узнал маленького унтерменьша, недавно доставившего ему неприятности со своими пальцами.

- Scheisse!

Старик поднял руки, чтобы сдёрнуть мальчишку вниз. Димка со всей ясностью вдруг понял, что в запасе у него осталось всего одно мгновение. Одно. И он, оттолкнувшись от тумбы, прыгнул вверх, стараясь хотя бы сбить с пути корявый, увёртливый осколок.

Время замерло.

Бам-мм! - поплыл, растянулся басовитый звук. Затрещали, словно обгорая на огне, и так короткие волосы. Димка ощутил горячую боль в ладони, закричал и с грохотом обрушился куда-то во тьму.

- Unm"o...

Казалось, пальцы правой руки сжали в тисках.

Пальцы - и мизинец, и безымянный - похрустывали и плющились, и с каждым поворотом винта боль только нарастала.

Димка застонал.

- Я здесь, здесь. Болит? - сказал кто-то рядом.

Димка удивился голосу. Голос был знакомый, ещё из доприютского прошлого. Мягко звякнули пружины.

Я в кровати? - удивился Димка, страшась проснуться окончательно.

- Сейчас.

На руку, на несуществующие пальцы подули.

- Вот так. Вот так. Лучше?

Димка кивнул и, не веря, приоткрыл один глаз. Человек сидел напротив окна, и утренний свет, проникающий в комнату, скрадывал его черты.

- Мама? Мамочка!

Он обнял её, умостившуюся на краешке кровати, прижался всем телом. Его затрясло. Ему казалось, что-то в нём распухло, как в темпораме, перекрывая доступ воздуха в горло, а крови к сердцу. Так бы и замереть картинкой во времени.

- Ты жива!

- Конечно, жива, - сказала мама, гладя его по голове.

Она была такая, как он помнил. Светлые волосы. Карие, добрые глаза. Только платье мама сменила на светлое, в синий горошек, и чуть-чуть осунулась.

Димка разрыдался.

- А я думал, ты умерла!

- Я жива, Митька.

Димка поднял голову. Глаза его были полны слёз.

- А папа?

- Так он на завод ушёл, - сказала мама.

- Живой?

- А какой ещё?

Димка прижался к маме снова.

- А немцы? - прошептал он. - Фашисты? Они были?

- Что ты, Митька? Победили мы их. В сорок пятом победили. Не помнишь что ли? Сам же девятого мая горло рвал.

- Нет.

Победили?

Счастье мурашками заскакало по коже и затопило Димку по самую макушку. Победили. Победили! Как же хорошо! Всем унтерштурмфюрерам - по зубам. Ура!

Но сердце его едва не разорвалось, когда он услышал из окна звонкий голос:

- Димыч, выходи гулять!

Тогда Димка вывернулся из маминых рук и, подскочив к подоконнику, заорал:

- Сейчас, Лёшка! Я только оденусь.