Темпорама "Бой в июне"

Фройлен Зибих вытянула руки по швам и, зыркнув на подчиненных, прямая как палка, направилась к своей начальнице.

— Фрау Доггель! Дети на утреннюю поверку явились! — она махнула рукой в коротком приветствии. — Разрешите произвести пересчёт?

Фройлен Зибих, видимо, смущал унтерштурмфюрер, потому что раньше Димка такого формального обращения не слышал.

— Разрешаю, — отозвалась фрау Доггель, качнув пепельным гребнем причёски.

Фройлен Зибих прошла мимо Димки, считая настороженных приютских по головам. Развернулась, прошла снова.

— Тридцать, фрау обер-эрциер!

— А остальные?

— Трёх взял Ганс, — отрапортовала фройлен Зибих. — Двое в карцере, один — в медпункте.

— Ах, ja, — фрау Доггель кивнула и повернулась к малолетнему контингенту. — Heute, — сказала она, — вы разделитесь на три группы. Одна будет занята в прачечной, с другой херр Оффельд проведёт занятия по растениеводству. Третья под моим присмотром займётся уборкой помещений. А ещё двух человек возьмёт херр Сломак.

Унтерштурмфюрер, не оборачиваясь, в подтверждение её слов слегка наклонил голову.

— Фрау Плюмм, начинайте, — сказала обер-эрциер.

Фрау Плюмм прочистила горло.

— Кхм… Барабанофф.

— Я, — отозвался мальчишка.

— Сюда, — показала на пустоту рядом со своим столом фрау Плюмм.

— Буйкофф, — прочитал по бумажке херр Оффельд.

Максим Буйков молча встал у стола херра Оффельда.

— Волькоф.

— Извицкий.

Общий строй редел. То справа, то слева от Димки отходили к столам тихие, худые мальчишки и, молча развернувшись, вставали там.

— Alles, — сказала фрау Плюмм.

— Я тоже, — кивнул херр Оффельд, пряча список в карман мятого пиджака. — Деффять тшеловек.

Он тяжело поднялся.

— Ничего нет лутше, — сказал он детям, своим произношением вызвав ещё больший изгиб губ у унтерштурмфюрера, — чем свежий фоздух и arbeit. Согласны?

— Да, херр Оффельд!

— Wunderbar!

Отобранные приютские потянулись за херром Оффельдом в коридор. Фрау Доггель смотрела на них с умилением.

— Мы хорошо заботимся об этих детях, — сказала она военному гостю. — Но мы строги. Их дело — постигать науку служения немецкому народу. Фрау Плюмм, вы тоже свободны.

— Да-да.

Заведующая прачечной вывела свою группу из зала.

— Итак, — сказала фрау Доггель оставшимся детям. — Я, кажется, обещала маленький сюрприз. Он, правда, касается не всех.

— Они совершенно не умеют работать, — громко произнёс вдруг унтерштурмфюрер.

— Что? — меняясь в лице, обернулась обер-эрциер.

— Я говорю про военнопленных, — унтерштурмфюрер перевёл на фрау Доггель взгляд своих ледяных глаз. — Так они ещё полгода будут разбирать эти развалины.

— Ах, вы про этих, что через дорогу!

В голосе фрау Доггель прозвучало облегчение.

— А вы думали я про детей? — усмехнулся унтерштурмфюрер.

— Мы здесь ничего не можем сделать, — затараторила фройлен Зибих. — Можем разве что написать господину коменданту или в stadtdienst…

— Но Бог знает, кого пришлют ещё, — добавила фрау Доггель.

— Ладно, — херр Сломак хлопнул по столу ладонями, — это всё лирика. Они или сдохнут сами, или о них позаботятся другие.

Он достал из нагрудного кармана бумажный прямоугольник, вчитался, играя желваками. Потом поднял глаза на фрау Доггель.

— Здесь написано Дитмар Сойтов и Алекс Грочев.

— Вот! — Фрау Доггель вытолкнула Димку вперёд, к столу. — Это тот, кто вам нужен. Дитмар Сеутов. Не Сойтов. Дикие фамилии, там, наверное, неправильно написано.

Унтерштурмфюрер посмотрел на Димку.

— Дитмар?

— Ja! — крикнул, вытягиваясь, Димка.

— А второй?

Фрай Доггель покашляла.

— Дело в том, херр Сломак, что Алекс Грошев за своё поведение был отправлен в карцер и, согласно инструкции…

— У меня здесь, — оборвал её унтерштурмфюрер, кивая на бумажку, — два имени. Будьте добры предоставить двух мальчиков. Двух.

— Мы можем заменить Грошева другим мальчиком.

На щеках унтерштурмфюрера, как бутоны, расцвели злые, красные пятна.

— Вы думаете, я не знаю… — он, морщась, повёл плечом, словно оно неожиданно выстрелило болью. — Думаете, я могу привести другого мальчика? Должны быть Сеутов и Грочев. Вам понятно, обер-эрциер Доггель? Это не мой запрос. Это запрос сына оберштурмбаннфюрера Ватцке, при котором я временно состою в подчинении. Как только разрешат врачи, тут же отправлюсь на фронт под Молотов. Поэтому мне не интересны ваши проблемы. Вам хватит пяти минут доставить мальчика сюда?

— Да, херр унтерштурмфюрер! Эрика!

— Уже бегу!

Фройлен Зибих, стуча каблуками, вылетела из зала.

За окном прогудел автомобиль, встал задним дощатым бортом к проволочному ограждению, два тощих парня в полицейской форме с натугой спустили вниз сорокалитровый бидон. Заключенные столпились рядом, протягивая мятые миски.

— Их ещё и кормят! — возмущенно фыркнул унтерштурмфюрер.

Вид за окном окончательно утратил его доверие, и он стал разглядывать Димку.

— Ты откуда?

— Поволжье! — ответил Димка.

Отвечать нужно было громко и чётко, как всякому, кто имеет власть спрашивать.

— Сталинград? — прищурился херр Сломак.

— Самара!

— Ненавижу Сталинград.

— Жуткий город, — согласилась фрау Доггель. — Триста тысяч погибших.

Унтерштурмфюрер грохнул по столу кулаком так, что несколько оставшихся мальчишек вздрогнули.