Темпориум

Ладно, вернусь к Элоуну. Итак, он целовался с Кэтрин, а я наблюдал за ним через щель в заборе. Я тогда ещё ни разу не целовал девушку. И воспринимал поцелуй как что-то такое воздушное и нежное, точно зефир в шоколаде. Мне было странно видеть, как они впиваются друг в друга, как он пытается захватить как можно больший участок её лица, а когда они отрывались друг от друга, я видел, что последними расплетались их языки.

Да, Кэтрин казалась весьма искушённой в этом плане. Правда, вовсе не потому, что у неё были отношения с мальчиками. Просто у её отца был видеомагнитофон и большая коллекция порнофильмов. Об этом я тоже узнал гораздо позже – когда мы начали встречаться с Вирджинией, и эта коллекция служила нам учебником любви. Хотя не исключаю, что многому Кэти научил именно Фрэнк Элоун.

В тот день я в сердцах пошёл прочь, кляня судьбу и обещая себе больше никогда не разговаривать с Кэтрин Бреннон. Конечно, на следующее утро, встретив её на улице, я как ни в чём не бывало поздоровался. При этом я заметил, как она светилась, как была счастлива. Значит, мне не на что надеяться.

Фрэнк Элоун приехал в середине августа, даже ближе к концу месяца. Каникулы подходили к своему логическому завершению; я немного скучал по школе. Я ждал, когда в город снова приедет жёлтый автобус и повезёт нас прочь, и Кэтрин будет сидеть у окна, а я – рядом с ней.

А ещё через день я во второй раз поговорил с Фрэнком Элоуном.

На этот раз он шёл мне навстречу по улице. Никакого Сабатини у меня не было, зато было страстное желание что-либо у Фрэнка узнать. Подростковая ревность всегда такова. Главное – не добиться любви, а мучить своё сердце сознанием того, что твоя любовь принадлежит другому. Романтика страданий.

«Привет!» – сказал он.

Я кивнул. Он явно не собирался со мной заговаривать, просто поздоровался. Но я должен был его задержать.

«А зачем вы приехали, мистер Элоун?» – спросил я.

Честно говоря, такой наглости я от себя не ожидал. Просто мне показалось, что я ничего, совсем ничего не должен этому человеку. И он мне ничего не должен. И он не расскажет моей матери, что я был нагл по отношению к нему. И вообще, человек, который целуется с Кэти, вполне может быть воспринят как ровесник.

Он остановился и улыбнулся.

«У меня есть одно небольшое дело».

Меня подмывало спросить: целоваться с Кэти? Может, переспать с ней?

Но на это я не решился.

«Что же это за дело?» – спросил я.

Он покачал головой.

«Это только моё дело».

Его улыбка поблекла. Не то чтобы пропала, но стала какой-то грустной, отстранённой. Точно дело было неприятное. Странно. Мне казалось, что человек, поцеловавший Кэти, должен быть счастлив.

Чёрт побери, я не знал, как ещё задержать его, какой ещё вопрос задать. Нам было не о чем разговаривать. Нас связывало лишь то, что мы любили одну женщину.

Пока я раздумывал, он сказал: «Ну, я пойду».

И я не нашёл, что ответить.

* * *

Второго сентября должен был приехать первый школьный автобус из Баффало. Я ожидал этого дня с нетерпением – даже не потому, что мне предстояло чаще видеться с Кэти, а потому, что ей предстояло реже видеться с Фрэнком. Меня это утешало.

Что мне оставалось кроме как следить за Фрэнком Элоуном? Ничего. Моими глазами и ушами был сам город. Я видел, как он смеётся, беседуя с Миддлвестом, как помогает миссис Пратчетт дотащить пакет с покупками от магазина до дома, как что-то обсуждает с Бренноном. Последний вряд ли догадывался, что его дочь крутила шашни с приезжим, тем более, тот был старше неё чуть ли не в два раза. По крайней мере, выглядел он на тридцать с лишним.

Про любовные приключения новоявленной парочки я узнавал от Вирджинии. Она доносила мне обо всём. Раздражало меня только обожание в её глазах, когда она рассказывала мне, что Элоун возил Кэти в город. Машину он брал у мистера Хофтона, видавший виды «Понтиак Бонневиль» шестьдесят девятого года. Хофтон сам почти не ездил, поэтому «Понтиак» застоялся и практически пришёл в негодность. Элоун за два дня привел машину в чувство и уже во вторую поездку взял с собой Кэтрин. Бреннон говорил: «Пусть девчонка хоть в кино съездит, от Фрэнки плохого не будет…»

Я поражался тому, что Бреннон знал Элоуна от силы несколько дней, а уже относился к нему как к родному.

Более того, Вирджиния рассказала мне, что Бреннон думал освободить Фрэнка от платы за комнату. Мне казалось, что целью Элоуна была именно Кэти. Причём не просто поиграть с ней и бросить как сломанную куклу, а – чем чёрт не шутит – жениться. Последняя мысль вызывала такую бурю ревности, что у меня темнело в глазах. Да, Кэти всего шестнадцать, но по разрешению родителей и по законам штата она вполне может стать законной супругой Элоуна.

Представьте себе, какой сумбур царил в моей голове. Я даже сейчас не могу толком упорядочить мысли, которые не давали мне спать в последнюю неделю лета 1978 года.

Но вернусь непосредственно к событиям.