Тэмуджин. Книга 3

– И на свадьбу не приглашал? – вкрадчиво спросил он.

– На какую свадьбу? – удивление на лицах братьев и у самого Даритая было неподдельным. – Мы ничего об этом не знаем.

– Верно говорите? – сурово допытывался Таргудай. – Можете мне поклясться?

– Верно говорим, дед Таргудай, – сказал Унгур, преданно глядя ему в глаза. – Можем дать клятву.

– Верно, – подтвердили Сача Беки и младшие.

– Ладно, – напоследок ощупав их тяжелым взглядом, решительно махнул рукой Таргудай, – поверю вам… Женился он, еще летом женился. И знаете на ком?.. На дочери хонгиратского нойона! С нашими врагами породнился. Этим и показал нам, всем борджигинам, что он плюет на нас и ни во что не ставит. Так или нет?

– Так, – эхом отозвались братья, все еще недоуменно переглядываясь между собой.

– Отныне навсегда запомните: Тэмуджин, ваш брат, плохой человек. Если такому дать волю, он принесет в племя большую смуту. Ведь он убил своего брата, Бэктэра, об этом-то ведь вы знаете? И если он решился на такой грех в молодые годы, вы понимаете, каким чудовищем он станет, когда вырастет? Никого из вас не пожалеет, если будет случай, не задумается, убьет и вас, как Бэктэра. Потому и держитесь от него подальше. Поняли вы меня?

– Поняли, дед Таргудай, – хором заверили братья, – мы все поняли.

– Вот, – окончательно успокоился Таргудай, облегченно перевел дух и теперь снова добродушно посматривал на них, – а владения вам двоим, старшим, выдам будущей осенью, до начала нового снега. На облавную охоту пойдете со своими воинами. Обещаю вам это твердо, при вашем же старшем сородиче Даритае.

– Кланяйтесь! – шепнул Даритай, и племянники, вскочив со своих мест, многократно сгибались в поклонах до самой земли, прижимая правую руку к груди.

* * *

Возвращались поздней ночью. Полная луна далеко освещала окрестности. Громко хрустел снег под неторопливой рысцой лошадей.

Подвыпивший Даритай был несказанно доволен исполненным делом.

– Ну, мои племянники, – радостно восклицал он, – благодарите меня и помните, что это я постарался для вас. Ни Бури Бухэ, ни дети Хутулы, а один я! Теперь вам нечего тревожиться о будущем, будете нойонами не хуже других. Это я сделал вас нойонами! Когда я состарюсь, а вы войдете в силу, смотрите, не забывайте меня, старика, преклоняйте уши к моим словам, как ваши отцы прислушивались к речам своего дяди Тодоена. Помните?.. Смотрите, не забывайте, кто сегодня открыл вам дорогу! Не Бури и не Алтан, они только языками болтать горазды, а я дело делаю…

– Будем, будем помнить об этом, дядя Даритай! – за всех обещал Хучар. – Будем за это отдавать вам долю с добычи.

– Вот-вот, – ловил тот на слове, – не забудьте.

Унгур, ехавший по левую руку от дяди, вдруг спросил:

– А почему Таргудай решил, чтобы я, когда получу свой улус, жил не со своими братьями, а рядом с его братом, Худун-Орчаном?

– Да, дядя Даритай! – встрепенулись другие. – Что это за прихоть, разве мы, кияты, не должны жить все вместе, одним куренем?

– Э-э, племянники мои, – укоризненно протянул Даритай, – разве вы еще не поняли, что сейчас не старое время? Теперь мы не сами решаем, где нам жить и что делать. Благодарите западных богов хоть за то, что доли свои будете иметь, а то остались бы без владений, с одним названием, что правнуки Хабула. Теперь Таргудай за нас решает, кому где кочевать, кому сколько иметь. Да если подумать, и его можно понять: боится, что повзрослев, станете сильны и будете замышлять против него худое. Потому и делит вас, ставит у себя на виду.

– А почему он владения разные дает? – спросил Тайчу. – Моему брату Сача Беки лишь пятьдесят айлов, а Унгуру целых семьдесят.

– И тут он разделяет вас, – объяснял им Даритай. – Кость бросает, чтобы Сача Беки завидовал Унгуру, а когда так, то не будет между вами доверия, а это ему на руку. А если вы спросили бы его самого об этом, он нашел бы что сказать: мол, Унгур старше по роду, потому что его дед был старшим братом вашего деда. Что делать, уж таков дядя Таргудай, да и другие нойоны такие же, каждый стремится держать другого за горло, вы уж привыкайте, сами нойонами становитесь…

Братья долго молчали, осознавая услышанное.

Уже приближаясь к куреню детей Хутулы, Хучар спросил:

– А чего тогда он перед нами так расщедрился? Ведь если он на самом деле не желает нам добра, то вообще ничего не давал бы.

– Эх, молодые, неразумные вы, – усмехнулся Даритай. – Ничего не дать вам, значит сделать вас врагами. Вырастете и начнете точить зубы на него, еще чего доброго, к его врагам переметнетесь, да и другие ведь видят все, будут говорить: оставил вас без владений, перестанут ему верить, а так он и лицо приличного человека сохранит, и вас на привязи удержит. А к тому же сейчас он немалую добычу с юга ждет, уступленное вам он в десять и двадцать раз покроет.

X