Тень

Поэтому Архимаг безропотно выслушал все наставления и предупреждения Анфена, а также совет призвать всех боевых магов к замку и запретить им накладывать заклинания до тех пор, пока не рассеются чужеродные потоки магии. Он даже повесил голову, словно в приступе раскаяния за свои деяния. Про себя Архимаг искренне забавлялся, поражаясь тому, как эти нежные, чуткие создания с честью и совестью наивно полагали, что окружающие точно такие же. Какая ошибка!

Когда Анфен наконец перенес их обратно в реальность, Авридис тут же сплел заклинание, создавшее его копию на ступенях балкончика, этакую говорящую марионетку, а сам бросился в замок, в безопасное убежище. Куклой же можно управлять и издалека. Полезный фокус, не раз спасавший его от приступов гнева By. Архимаг приказал элитным стражникам убрать оружие и оставить их.

— Ты открыл мне много ценных знаний, и теперь я в свою очередь хотел бы преподать тебе урок, — произнес он, когда охранники вернулись в замок.

Он рассказал Анфену о пробах чужой магии, которую собрал в свои воздушные корабли, когда была уничтожена Стена. Бывший первый капитан слушал и казался теперь еще более уставшим и больным.

— Поэтому теперь я дам тебе поручение, Анфен. В данный момент у нас общие враги, и они похитили Азиель. Отыщи ее и верни мне. Иначе я опустошу все запасы чужеродной магии в палате By. Все сразу. Какое воздействие это окажет на наш мир, я не знаю. А ты?

Анфен промолчал.

— Однако теперь мы оба понимаем, какое воздействие они окажут на мир тиши. Я благодарю тебя за этот урок магии. Мне жаль, что ты вновь, сам того не ведая, сослужил мне службу.

Когда Анфен, не выдержав, бросился вперед и разрубил Архимага мечом, из тела не хлынула кровь — оно просто исчезло, превратившись в облачко тумана, и до воина донесся издевательский смех.

Глава 20 Незваный гость

На следующее утро они увидели, что Азиель по-прежнему крепко спит на том же месте, где упала. Тайны ожерелья остались неразгаданными.

На верхнем этаже Незнакомка взяла дичь, которую Гоббу удалось поймать в лесу неподалеку, — две жирные птички, три кролика, — и положила ее на платформу.

— Он начинает меня беспокоить, — произнесла она жалобно, явно имея в виду Зоркого Глаза, который постоянно наблюдал за Азиель, словно каждый ее вздох имел важное значение. — Встаньте поодаль и закройте глаза, — скомандовала колдунья.

Все послушались. Последовала яркая вспышка, заставившая Эрика вспомнить о фотоаппаратах в своем мире. Когда свет угас, на платформе осталось мясо — освежеванное и запеченное до золотистой корочки.

— Не говорите другим магам о том, что я это сделала, — попросила она, передав мясо Эрику и Гоббу.

— Почему?

— Они боятся, что в воздухе есть какое-то зло. Поэтому не хотят, чтобы кто-то колдовал.

— Та красная штука? — уточнил Эрик, указывая на темную блестящую ленту, которая вилась над их головами, уходя в распахнутое окно сзади. — Но ведь здесь ее больше нет.

— Да, сейчас поток магии чист. — Незнакомка выдернула тонкую ниточку и ловко накрутила ее на палец. Через некоторое время та развеялась в воздухе. — Однако нельзя не обратить внимание на то, что магия ведет себя довольно странно, значит, все-таки что-то не в порядке. Поверхность рябит, как будто в потоке что-то движется.

Болд старательно поливал водой из ржавого железного кувшина семь совершенно диких разновидностей «Глока».

— Все, с меня хватит! — взвился Эрик.

Он отобрал у Инженера свой револьвер и убрал его в кобуру.

Болд дико заорал и попытался укусить пилигрима, а затем повернулся к Гоббу.

— Я знаю, где ты спишь… — прошипел он.

— Заткнись, Болд, — беззлобно отозвался полувеликан.

Инженер драматическим жестом ткнул пальцем в Эрика, словно прокурор в зале суда. Изо рта летела слюна.

— Тебе придется расширить его сущность. Он, сидя на троне над миром, привязанный к занавесу, будет наблюдать последствия деяний. Последствия растягиваются на годы и века, каждое зависит от невинных деяний, собирающихся вокруг него, как демоны, скачущие по сухим камням через реку…

— Болд, заткнись и занимайся своим делом, — резко оборвал его Гобб. — Никому не интересно слушать эту чушь. Которая к тому же все равно лишена смысла.

— Однажды яд будет изгнан! — с гневом заорал Болд.

Он вернулся к своему занятию, вытряхивая последние капли воды на свои творения, как человек, поливающий растения, изредка бросая на Эрика злобные взгляды.

— Эти ружья, которые он делает, они вроде как живые, — объяснил Гобб. — Поэтому он их и поливает. Ему так и не удалось вычислить, что заставляет курок выплевывать эту… как ты ее назвал?

— Пулю.

— Точно. Поэтому было легче сделать эти приборы отчасти живыми, — произнес Гобб. Его толстые губы одним движением сорвали мясо с ноги птицы. Большие куски застряли между зубов, и их было хорошо видно, когда полувеликан снова заговорил: — Он пытался понять, как сделать их поумнее. Сейчас эти «оружия» понимают, что им нужно делать — стрелять. Но при этом они не должны быть настолько умными, чтобы решать, хотят они повиноваться ему или можно обойтись.