Тень

Сиель потрясенно вскрикнула. Ее сердце быстро забилось. Вон там! Движение у деревьев, блеснувшие нечеловеческие очи, в тысячу раз прекраснее глаз смертных, — они были древними, мудрыми и с легкой усмешкой смотрели в ее собственные. Они пригласили Сиель выйти из башни, столь же отчетливо, как если бы слова были произнесены вслух:

—  Пойдем поиграем.

Порыв ветра подтолкнул девушку в спину, донесшись от лестницы, словно башня поощряла ее согласиться на это предложение. Башня, которая сразу невзлюбила лучницу. Которая заставила споткнуться на ровном месте, едва не скинула с карниза и явно желала ей зла…

И все же в следующий миг Сиель обнаружила, что стоит на подоконнике, а затем перебирается на тонкую, но крепкую ветвь дерева. Ее лук и нож остались у постели, в которой девушка спала, однако сейчас она о них даже не вспомнила. Легко соскользнув вниз по серому, высохшему стволу, Сиель приземлилась на крошечную площадку из высохшего торфа, в которую дерево уходило корнями, и, поколебавшись, погрузила босую ногу в размеренно плещущиеся волны.

В темноте леса она больше не увидела ярких глаз, которые до этого привлекли ее внимание, — если, конечно, их обладатель действительно существовал и ей не пригрезилось.

Вода оказалась очень холодной. В памяти всплыли вопли обварившихся кипятком тантонских солдат. Один шаг, два… Теперь, если вода вдруг вновь вскипит, она просто сварится заживо. Остаток пути Сиель преодолела бегом, отфыркиваясь, под влиянием адреналина. Она согнулась, уперев руки в колени, у кромки воды, пытаясь перевести дыхание.

Только теперь девушка задумалась о том, что, собственно, делает. Зачем она вышла безоружной в лес, оказавшись во власти неведомой силы? Это было настолько не похоже на нее, что у Сиель появилось искушение в приступе раскаяния довести дело до конца, в одиночку разобраться с последствиями собственной глупости и позаботиться о том, чтобы наказание получилось достаточно суровым.

Треск ветвей и шуршание листвы. Высоко в деревьях Сиель увидела проблеск белоснежных крыльев — Инвии. Их было две, однако они сразу же вспорхнули с места и улетели прочь. В кустах же двигалось что-то большое, приближаясь к девушке. До нее доносилось эхо тяжелых шагов. За непонятным существом тянулся шлейф золотистой дымки, которая оседала и сгущалась в драгоценные камни и самородки, дождем осыпающиеся на землю с серебристым мелодичным звоном, а затем тающие, чтобы превратиться в сплошной поток жидкого золота.

Сиель направилась к деревьям, вновь забывшись. Она никогда не чувствовала ничего подобного и даже не понимала раньше, что не успела или позабыла прожить какую-то важную часть своей жизни. У нее было странное ощущение, словно в закрытую комнату в ее душе неожиданно пролился свет, показав ей нечто удивительное и прекрасное, всегда жившее там в одиночестве. Девушка вновь ощутила вкус юности, точнее, впервые распробовала его по-настоящему, без примеси горечи и боли. Если сделать еще несколько шагов, она окажется между деревьями и…

И Сиель так и сделала, погрузившись во тьму, царившую под их сенью. Пахло свежей корой деревьев, иглы и опавшие листья покалывали босые ноги и загадочно шуршали. Между деревьями, толстыми, как колонны, неподалеку от лучницы вновь зажглись уже знакомые глаза, наблюдавшие за ней. Древние глаза. За ними перекатывались мышцы тела, форма которого оставалась скрытой сумраком, однако девушка заметила, что оно двигалось с кошачьей грацией. От боков отражались яркие блики лунного света. Существо подошло ближе, по-прежнему скрытое ночной тьмой. Сиель попятилась и отступала до тех пор, пока не прижалась спиной к стволу дерева. В голове мелькнуло: «Видимо, это и есть смерть, но я не боюсь, мне все равно». «Действительно, что может значить смерть, если ты никогда не жила по-настоящему? — возмутилась доселе молчавшая часть ее существа. — Так подари теперь мне один час в обмен на три или четыре десятилетия, наполненных смертью и страхом. Ну же! Исполни обещание, дай и мне пожить немного».

Большая тень метнулась вбок в тот миг, как ее выхватили бы лучи лунного света, и Сиель обнаружила, что смотрит в непроглядный мрак. Она чувствовала чужое присутствие за спиной, а в следующий миг что-то погладило ее, пробежавшись сначала по правой ноге, затем по левой. Неожиданное прикосновение вызвало странную дрожь удовольствия, которое волнами разошлось по телу, сосредоточившись одновременно в разуме, сердце и между ног. Сиель беззвучно охнула, поддаваясь блаженству. Что-то сомкнулось вокруг нее сплошным занавесом, погрузив девушку во тьму, и странное существо, прикасавшееся к ней, кем бы оно ни было, скользнуло вверх по бедру. Воздух наполнился мускусным запахом.

Кто-то произнес:

— Можно поговорить с тобой?

— Да, — выдохнула она.

Перед ней вновь появились янтарные глаза, прямо перед ее лицом — нет, выше, переполненные благородной, подкупающей искренностью.

— Я нареку тебя Хатилиалин, что на языке моего народа означает Невыразимо Прекрасная. Я призвал тебя сюда, и ты пришла. Ведь это так?

— Да.