Тень

— Сам я покорно следовал на западном фланге, слишком величественном для моего скромного происхождения, — говорилось далее в докладе. — С как можно большим усердием я выискивал лужицы лосиной мочи и, если мне будет дозволено, смею смиренно утверждать, что зверь был здоровым. После того как бирргис перешел в атаку, даже я на своем скромном посту почуял нечто неладное. Я поднял взор и увидел, как глодатель Фаолан устремился вперед, пробежал через бирргис и перерезал путь молодой и благородной волчице Мхайри из Каррег Гаэра МакДункана, которой благодаря ее выдающимся способностям предоставили честь исполнять обязанности загоняющей. В это же самое мгновение строй охотничьего построения нарушился, как и хвлин бирргиса.

Остальные члены рагнайда изумленно ахнули. Слово «хвлин» обозначало дух стаи, и собравшиеся, несомненно, посчитали потерю хвлина бирргиса самым главным нарушением со стороны молодого глодателя. Некоторые даже поджали хвосты, но не в знак покорности, как Фаолан, а от страха или негодования.

— Продолжай! — спокойно приказал МакДункан. Адер вернулся к чтению, сообщив присутствующим, как Фаолан встал на задние лапы, как лось в панике развернулся и устремился прямо на бирргис, «раскалывая дух стаи».

— Погиб ли кто-то или получил ли ранения во время нападения лося? — спросил Дункан МакДункан решительным тоном, словно к нему вернулась часть былых сил.

— Нет, повелитель, — ответил Адер.

— Тогда, мне кажется, говорить о раскалывании духа стаи несколько неосмотрительно.

И снова среди собравшихся послышались вздохи и шепот. Их вождь побывал в самых опасных передрягах и не раз оказывался на волосок от смерти, но даже в его устах эти слова казались слишком мрачными и зловещими.

— Как зовут глодателя, который запечатлел эту историю?

— Хип, мой повелитель.

— Ах да, Хип. Это тот, кто каждый раз подчеркивает, какой он смиренный. Поднесите кость ближе, чтобы я мог внимательнее ее рассмотреть.

Адер подошел к шкуре вождя и опустил кость в нескольких дюймах от морды Фаолана. Серебристому волку уже довелось увидеть несколько выглоданных Хипом костей, и он сразу же узнал характерные царапины, которые оставлял поврежденный зуб желтого волка. Либо трещина в зубе увеличилась, либо Хип спешил и не особо старался, но на этот раз погрешности были уж слишком явны.

— Что ты думаешь об этом, молодой глодатель?

Дыхание Дункана МакДункана было горячим — дыхание больного волка. Говоря, он постукивал хвостом по земле, будто подавая сигнал остальным держаться подальше. Он хотел побеседовать с глодателем с глазу на глаз.

— Я? Что я думаю? — переспросил Фаолан. Уши его встали торчком, хвост слегка приподнялся. Мнением молодого глодателя никто не интересовался с тех пор, как он оказался в стране Далеко-Далеко.

— Да, что ты думаешь об этой кости?

Фаолан посмотрел на вождя. В глазах Дункана сейчас было еще больше зеленой сырости, чем раньше, а шерсть на голове свалялась в комки — хотя вождям и членам Священной стражи дозволялось заплетать их в небольшие косички.

— Простите меня, мой повелитель, но я признаюсь, что каждое слово Хипа, каждая царапина, которую он оставил на этой кости, — всё это чистейшая правда. Я действительно нарушил закон и очень об этом сожалею.

— Я прекрасно это понимаю, и очень хорошо, что ты сожалеешь о содеянном. Но что ты думаешь об искусстве глодания Хипа?

Несколько секунд молодой волк сидел как громом пораженный. Наконец он прищурился и вгляделся прямо в потухшие глаза вождя. Разве ему дозволяется высказывать свое мнение о чем-либо, не говоря уже о работе других глодателей?

— Я… я… — запнулся он.

— Ради Люпуса, не говори только, насколько ты смиренен. Просто скажи, что думаешь.

— Я не думаю, что это хорошая работа. Он оставляет слишком глубокие линии, и они все одинаковые — одинаковой глубины, одинаковой толщины.

— Хм, — только и произнес вождь, глубоко вздохнул и закашлялся. Катмор подошла и принялась облизывать ему морду, слегка поглаживая лапой голову.

— И что же мне с тобой делать? — хрипло прошептал вождь.

— Не знаю, мой повелитель. Я не очень хороший глодатель.

— Нет, дело совсем не в этом. Глодатель-то ты как раз хороший. Только вот член стаи из тебя паршивый. Ты не умеешь держать себя среди других. Понимаешь? Ты не умеешь вести себя в стае и в клане.

Фаолан не совсем понял, что значит «паршивый». Возможно, это было одно из ругательств, которые совы тоже использовали, потому что Гвиннет несколько раз употребляла его в своей речи.

— Наверное, нет, — робко предположил он.

— Не наверное, а точно.

— Значит, мне уйти?

— Зачем?

— Потому что я не умею вести себя в стае и в клане. Видимо, я одиночка.

— Не тебе решать, когда уходить и куда. Решения тут принимаю я! — неожиданно возвысил голос Дункан МакДункан. В пещере словно гром пророкотал, и шерсть на загривках у присутствующих встала дыбом.

— Ты знаешь, что такое гаддерглод? — спросил Дункан Фаолана, снова вернувшись к хриплому шепоту.

Серебристый волк покачал головой.