Тень

— Ну тогда отдохни, — ответила Сарк, расставляя горшки в углублении. Фаолан наклонил голову, наблюдая за старой волчицей. Эти сосуды выглядели очень странно, но чем-то притягивали взгляд. Некоторые были украшены маленькими камешками или линиями, складывавшимися в узор. Они отвлекали, не давали сосредоточиться, и волк помотал головой, возвращаясь к реальности.

— Ты знала мою мать? Моего отца?

Сарк обернулась. Ее непослушный глаз принялся бешено вращаться, а шерсть на загривке, и без того изрядно спутанная, встала дыбом. Она заговорила — медленно, словно обращаясь к очень глупому щенку:

— Ты что, не понял? Я живу вне стаи и вне клана. У меня нет друзей, нет знакомых. Я не знаю других волков.

— Но они же к тебе приходят. Как в тот раз, когда охотились на меня.

— Да, приходят, и в тот раз это было ошибкой. Следовало бы потребовать с них больше доказательств, что у тебя пенная пасть.

— И она тоже пришла к тебе. — Фаолан кивком указал на волчицу-мать.

— Это другой случай. Они приходят, потому что им нужна помощь. Они не приходят сюда глодать кости или выть на луну. Твоя мать не приходила. Я ее не знала.

Фаолан снова тяжело вздохнул, опустил голову на землю и прикрыл морду лапами.

— Прекрати вздыхать. Не люблю нытиков.

Волк шмыгнул носом.

— Я просто хочу знать, вот и всё. У меня еще была кормилица. Вторая мать.

— Знаю. Медведица гризли.

— Откуда знаешь?

— Я учуяла ее запах, когда бирргис выслеживал тебя. Остальные, правда, тоже учуяли. Только они думали, что тебя укусила медведица с пенной пастью.

— А ты так не думала?

— Не была уверена. Как я уже сказала, доказательств было слишком мало. Но я учуяла запах молока — старый запах.

Фаолан подумал, что у этой странной волчицы, должно быть, невероятно острое чутье.

— Но если ты учуяла запах молока моей второй кормилицы, то как ты могла подумать о том, что она меня укусила? Я для Гром-Сердца был как ее собственный медвежонок. Даже если бы она заболела пенной пастью и впала в безумие, она ни за что не стала бы меня кусать.

Сарк склонила голову, и на мгновение ее блуждающий глаз застыл. Она смотрела не на Фаолана, а на землю.

— Ты не знаешь, на что способны кормилицы.

— О чем ты?

Сарк долго молчала, а потом медленно перевела взгляд на заднюю стену пещеры, где царила тьма и где стояли кувшины с ее первыми воспоминаниями. Она не заметила, что Фаолан продолжает за ней следить.

— Что там такое?

Волчица развернулась: теперь ее блуждающий глаз смотрел на кувшины, а нормальный — на Фаолана.

— Кувшины памяти.

— Кувшины памяти? У тебя есть воспоминания о гаддерглоде?

— Нет. А зачем тебе?

— Когда наступит луна Поющей Травы, волки собираются устроить гаддерглод.

— Если она наступит, — устало покачала головой Сарк.

— Почему ты так говоришь?

— Погода в эти дни стала совсем безумной, кэг-мэг. Что-то не то с временами года, но я еще не поняла, что именно. — Она вздохнула и продолжила: — Так, значит, они собрались провести гаддерглод? Ну что ж, давненько его не было.

— Да, и это мой шанс. — Фаолан вдруг подумал, что пока необязательно упоминать Дункана МакДункана.

— Шанс на что?

— Выбраться отсюда. Стать волком Священной стражи. Я подумал, может, ты что-то знаешь о гаддерглоде, помнишь о нем, дашь мне какой-нибудь совет?

— Тогда тебе, малыш, стоит придумать причину получше.

— Что ты хочешь сказать?

— Что хотела, то и сказала. Желание выбраться отсюда — глупая причина. И куда ты пойдешь? Ради этого я не буду перебирать кувшины. Все дело вот здесь, в этом черепке. — Сарк подняла лапу и похлопала себя по голове. — И вообще, ты слишком долго тут задержался. Тебе нужно уйти, пока она не проснулась. Ей будет больно, если она учует от тебя запах своего щенка.

— Ну ладно, — сказал Фаолан и встал. Он снова вспомнил о своей настоящей матери. Найти Гром-Сердце уже невозможно — ведь он встретится с ней только после того, как умрет и выяснит, где находится то место, которое медведи называют Урсуланой, а волки — Пещерой Душ. Но его настоящие мать и отец еще вполне могут быть живы. Они его узнают.

Сарк словно прочитала его мысли. Она тихо зарычала:

— Не делай этого, Фаолан. Не ищи свою мать. Во-первых, она тебя не узнает. А во-вторых, что ты ей скажешь?

— Она узнает меня. Узнает, — сказал он уверенно. — В глубине души она помнит мой запах. И еще она узнает вот это.

Он поднял переднюю лапу и резко опустил ее на земляной пол пещеры. В пыли остался отпечаток — спиральная изогнутая звезда.

Глава двенадцатая Мерзость!

Ветер мешал ей. Казалось, что он постоянно меняет направление, как это часто случается в луну Первого Снега. Гвиннет, сова-кузнец и дочь покойной Гвиндор, всю ночь боролась с ветром, направляясь на север, к Кольцу священных вулканов. Данмор, Морган, Хратгар, Киль и Быстробуйный обычно просыпались как раз в это время года, и сова хотела подобрать бонки — так кузнецы издавна называли самые горячие угольки с зеленовато-голубым сиянием в центре.