Тень

Фаолан вышел вперед и наклонил голову, чтобы фенго надел на него ожерелье. В глазах у него засверкали искры, складывающиеся спиральным узором. «Это случалось со мною и прежде», — подумал вдруг он. Все происходящее казалось жутко знакомым, вплоть до веса костяного ожерелья.

Некоторое время Эдме с Фаоланом просто стояли и смотрели друг на друга, не веря своим глазам. Их окружили другие глодатели, выражавшие искреннюю радость.

— Ну давайте, скажите что-нибудь, — уговаривал их Свистун. — Что стоите, как каменные великаны? Будьте поживее!

— Я не верю. Просто не верю, — задыхаясь, шептала Эдме. — Я этого не заслуживаю.

— Не глупи, — сказал Крекл, подталкивая ее мордой. — Своим одним глазом ты видишь больше нашего, и не только. Ты даже не представляешь, как всех взволновала твоя история.

Он сделал паузу и повернулся к Фаолану.

— И разве всем нам не хотелось иметь вторую мать, Фаолан, когда мы читали твой запечатленный в кости рассказ? Как нам хотелось бы познакомиться с Гром-Сердцем! Вы изобразили только часть истории, но, надеюсь, сегодня ночью вы поделитесь с нами их подробностями.

— Вот и решено! — сказал фенго. — Вот это будет ночь! Кстати, первая ночь, когда созвездие Великого Волка поднимется над горизонтом целиком. Звездному Волку тоже хочется послушать ваши истории.

Когда когти на задних лапах Звездного Волка коснулись пурпурной полоски над землей, Эдме завершила свое повествование, а Фаолан слегка дрожащим голосом начал читать последние гвалдисы своей истории.

— Это история моей второй матери, моей кормилицы, медведицы гризли. Слово «фао» как на языке медведей, так и на языке волков означает «река», а также «волк». Слово «лан» на языке медведей означает «дар». Она говорила, что я дар реки. Сам я поначалу никак ее не называл. Мои самые первые воспоминания связаны с тем, как я уютно свернулся калачиком в ее лапах и прислушиваюсь к глухому биению ее огромного сердца. Этим звуком были пронизаны все мои молочные сны, и постепенно вместо просто кормилицы она стала для меня Гром-Сердцем.

За этим последовало еще три гвалдиса, по одному на каждое время года, что Фаолан провел с Гром-Сердцем. Когда рассказ подошел к концу, волки некоторое время сидели в молчании. Некоторые не скрывали слез. Затем один за другим они принялись подходить к Фаолану.

Первым подошел Лайам МакДункан.

— Можно мне облизнуть кость? — спросил вождь.

— И мне, — прошептала Катмор. — Боюсь, молодой волк, я была не слишком добра с тобой. Впредь постараюсь относиться к тебе благосклонней.

— Не стоит, мадам, — сказал Фаолан. — Относитесь ко мне как к обычному члену клана МакДунканов.

Катмор вздохнула.

— Но теперь ты член Стражи Кольца Священных вулканов.

— Все равно я представитель клана МакДунканов. Я родился МакДунканом и останусь им навсегда.

— Мой супруг верил в тебя, — сказала Катмор слегка неровным голосом.

«А я до сих пор верю в него», — захотелось ответить Фаолану. Пока остальные члены стаи уверяли его в своей верности, серебристого волка окружала едва заметная дымка, похожая на дух скончавшегося волка. Тазовая кость сурка, на которой он выглодал свою историю, стала влажной от волчьих языков.

Глава тридцатая Беспокойный желудок

Гвиннет пролетала над равниной, следуя за шагами каких-то животных, и ее тревожило беспокойное чувство в желудке. Несмотря на плотные облака, она была уверена, что это топот волчьих ног. И это были не одно и не два животных. Сарк посмеялась бы над нею и сказала, что она суевернее многих волков, но, когда сова вынырнула из-за туч, увиденное ей вовсе не понравилось.

Желудок ее сжался в комок. Это действительно волки. Хип и еще два потрепанных чужака из Крайней Дали!

Чужаки! Зачем они идут по этой тропе? В это время года здесь мало дичи и надежды на добычу нет. Похоже, что они… Нет! Только не это! Сова сделала резкий разворот. Похоже, что эти волки направляются прямиком к тому холму, где захоронена лапа Гром-Сердца. Хип слышал, как Фаолан рассказывал об этом, и теперь хочет отомстить. Желудок Гвиннет снова подал жалобные сигналы. Ветер был попутный, он подхватил сову и понес к месту проведения гаддерглода. Нужно предупредить Фаолана.

Она прилетела как раз тогда, когда волки закончили слушать Фаолана и благодарили его за столь чудесный рассказ. Сейчас они выражали ему свое почтение. Гвиннет понимала, что нельзя прерывать такой важный ритуал, и потому в нетерпении наблюдала за ним с ветки ели.

Как только волки закончили облизывать кость, Гвиннет слетела вниз и отвела Фаолана в сторонку.

— Ты точно определила направление? — переспросил Фаолан.

— Не уверена наверняка. А ты хочешь понадеяться на случай?

— Нет, конечно.

— Не будем терять времени. Ты отправляйся в путь, а я предупрежу вождей. Они устроят бирргис, но не сразу. Ты бегаешь быстро, я знаю. Ты доберешься туда первым.