Тень

— Ну, я же знаю, что ты говорил со своей сестрёнкой, — сказал он, положив руки на колени и смерив человека прищуренным взглядом. — Иначе ты не взбесился на меня опять, — он наблюдал за человеком, всматривался в его лицо. — Что она сказала, Джон?

— Она ничего не сказала. Слушай. Читай… или не читай. У меня дел хватает.

Ревик покачал головой и щёлкнул языком.

Аккуратно наступив на письмо, он оттолкнул его босой ногой.

— Нет, — сказал он, поднимая тарелку с карри и ставя её себе на бедра. — Скажи ей нет, Джон. Забудь об этом. Я не стану читать чёртову записку. Скажи ей, что я хочу поговорить с ней. Я хочу, чтобы она вернулась сюда, Джон. Немедленно. Нам нужно обсудить некоторые вопросы.

Джон, направлявшийся к двери, остановился на полпути.

Повернувшись, он наградил Ревика взглядом, полным неверия.

— Иисусе, мужик. Ты просто не понимаешь.

— Не понимаю чего?

— Она ушла, Ревик. Она уехала. Она сказала отдать тебе это после её отъезда. Так что ты получаешь записку… или не получаешь ничего.

Ревик уставился на него, чувствуя, как напрягаются его челюсти. На мгновение он задался вопросом, не дурит ли его человек. Но его лицо не походило на ложь. Он выглядел расстроенным.

Как если бы она действительно уехала.

Подавляя злость, которая хотела вновь свернуться в его свете, он покачал головой и резко щёлкнул языком. И всё же он поймал себя на том, что прокручивает в голове слова человека. Чем дольше он это делал, тем сильнее становилась его злость, изменяясь и сливаясь с чем-то сильным, каким-то подобием смятенного неверия. Он чувствовал, что еда заворочалась в его желудке.

— Когда она вернётся? — спросил он.

Джон рассмеялся с горьким неверием. Покачав головой, он не ответил и развернулся, направляясь к двери быстрыми шагами.

— Джон! — позвал Ревик. — Подожди минутку!

Но человек не повернулся.

Дорже ждал его у тяжёлой зелёной двери и открыл её, чтобы Джон вышел в коридор. Дорже тоже не смотрел на него в открытую, но Ревик видел злость на лице видящего.

Нахмурившись от осознания, что Джон буквально зашёл внутрь ровно для того, чтобы отдать ему письмо, Ревик посмотрел на сложенный квадрат бумаги, который всё ещё лежал у его ноги.

После долгой паузы он снова наступил на него и подвинул к себе пальцами ноги.

Держа металлическую миску, он зачерпнул хлебом побольше карри. Ещё несколько минут он ел, но его взгляд не отрывался от квадратика бумаги.

Она не могла уехать надолго. Не могла.

И всё же он помнил смех человека. Закинув в рот ещё одну порцию кокосового карри, он прожевал курицу, не ощущая вкуса.

Наконец, он поставил металлическую миску и вытер руки тряпкой, которую они ему дали. Потянувшись, он поднял письмо. Пару минут он смотрел на него, не разворачивая, пока не ощутил, что опять стискивает зубы.

Развернув бумагу и разгладив её на своих бёдрах, он начал читать.

«Ревик», — гласило письмо.

Другого приветствия не было. Уставившись на своё имя, написанное её рукой, он буквально ощутил её колебание. Сглотнув, он позволил себе вернуться к верху страницы.

«Ревик,

Я знаю, что письмо — не лучший способ сделать это. Честно говоря, мне кажется, что для этого не существует идеального способа, но я чувствую, что должна сказать тебе несколько вещей перед отъездом».

Он почувствовал, как напрягся его подбородок, но продолжил читать.

«Во-первых, по поводу твоих финансов. Ты дал мне доступ к нескольким твоим счетам. Я не хочу, чтобы ты беспокоился о том, что я сделаю с ними что-то без твоего согласия, так что я взяла на себя смелость вычеркнуть своё имя со всех счетов. Они позволили мне сделать это во всех банках, кроме…»

Он проскочил вперёд, пропустив несколько строк.