Тень

- Правильно, Эви. Фамилию той женщины. Фамилию женщины, которая родила двойню. А эти ребята ищут мать. Мать. Не поняла?

Девушка в замешательстве помотала головой.

- А это не мать. Не мать. Теперь не военное время, теперь дети у матерей не пропадают, теперь их теряют с умыслом. Мне этих ребят жаль. Ну скажем им фамилию, ну дадим адрес. Они пойдут по адресу и встретят грязную алкоголичку. Ты знаешь, чьи дети к нам поступают.

- Но не все же такие.

- Не все. Правильно. Но ведь это поступок, которому нет оправдания. Самое подлое предательство. Она будет перед ними плакать, лгать, клясться. И они простят. Верь мне, они ее простят, так как они ищут мать, и это слово для них святое. И потом эта, с позволения сказать, мать повиснет у них камнем на шее.

- Но... Может быть...

- Никаких "может быть". Разве люди, воспитавшие этих ребят, не заслуживают, чтобы их по меньшей мере пожалели? Ты понимаешь, каким это будет ударом для них?

- Что делать? Нести обратно?

- Нет у нас документов за этот период времени! Не сохранились! То, что они братья, они установят и без нашей помощи.

- Я не знала, что вы можете быть жестокой.

- Нет, я не жестокая. Я просто хочу быть справедливой.

Может ли ложь быть справедливой? Иногда, вероятно, может.

Но Виктора слова директора не остановили, он искал другие источники информации - в родильном отделении больницы и за ее стенами. Сведения были довольно расплывчатыми, но после просеивания кое-что могло и сгодиться.

Глава тринадцатая

- Как в той песне поется: и опять, и опять?.. - спросил Виктор.

Эрик ничего не ответил, он неотрывно смотрел на официантку. Казалось, она навечно застряла в дверях, через которые полагалось выносить чудеса кулинарного искусства. Он ждал, чтобы она сдвинулась с места, а она ждала, когда стихнет очередной порыв резкого осеннего ветра, который в этом кафе на открытой веранде просто свирепствовал, трепал полосатые полотняные зонты, явно намереваясь разорвать их в клочья, гулял по столикам. Она уже заработала насморк, и руки у нее были красные, озябшие. Хотя она и старалась подольше побыть на кухне. Несколько посетителей, торчавших за столиками, вызывали у нее ненависть. Не будь их, администрация закрыла бы это заведение - и она бы давно уже работала в тепле, как все порядочные люди.

- Два кофе и... и два по сто водки, - заказал Эрик, но карандаш официантки не запрыгал по блокноту.

- Насколько мне известно, водки в нашем кафе никогда не было, высокомерно сказала она.

- Коньяк? - Эрик повернулся к Виктору. Тот одной рукой оберегал от ветра помятые листки бумаги, а другой ставил на них какие-то таинственные знаки.

- Бери ликер, такая же дрянь, но дешевле.

- Двести ликера.

- Какого? У нас их несколько.

- Покрепче.

- Бенедиктин, - уточнил Виктор. - Депутат, дай-ка мне ту книженцию!

- Прошу тебя...

- Извини, старик, забыл. Больше не буду! Посмотри-ка, где улица Спаргелю.

- Знаешь, кажется, дома мне больше не верят... - начал Эрик, листая "Краткий справочник". - Ивета еле сдерживается, вот-вот пойдут расспросы. Пока ей гордость не позволяет. Я говорю, занят на подготовке пожарной команды, сейчас до меня дошло, она ведь может позвонить в депо.

- У тебя красивая жена.

- А ты откуда знаешь?

- Не знаю, мне так кажется.

- Почти угадал. Может, и не писаная красавица, зато хорошая. Улица Спаргелю... Ориентир один - улица Красотаю...

- Далеко... Отсюда далеко. Нам надо бы... - В этот момент официантка принесла заказ и, не сказав ни "пожалуйста", ни "приятного аппетита", удалилась. Виктор отпил глоток тепловатого кофе и вылил в чашку ликер из стакана.

- Разве так вкуснее?

- Скорее проймет сверху донизу. Адреса в центре пометим, скажем, буквой "А", те, что подальше, в сторону Юглы, буквой "Б"... Каждый район Обозначим индексом, иначе потеряем время без толку.

- Мудрец!

- Мудрец и красавец!

- Вдвойне мудрец, кофе с ликером и в самом деле можно пить.

- Улица Пиена... Найди...

- Нечего искать, я и так знаю, где она. Первым троллейбусом до конца.

По дороге к троллейбусной остановке Виктор думал о жене и дочери Эрика. Неправда, он знал их не только по его рассказам. Девчушка совсем еще крохотная, что о ней скажешь; а вот в Ивете была какая-то степенная, величавая красота, и он завидовал брату. Всякий раз Ивета вспоминалась с ребенком, будто без ребенка вовсе и не существовала. И он поехал посмотреть на нее еще разок. Теперь было проще, Виктор знал, когда она выходит с ребенком гулять. Он почувствовал, что зависть начинает перерастать в ревность. Виктор осмелился пройти совсем близко от нее. Пряча лицо. Да, это была она. О такой он всегда мечтал. Белла? Недоразумение, яркая погремушка, не больше. Белла - погремушка, Нина страсть. Как он обманывал себя с этими женщинами! Эрик с Иветой конечно же счастлив, такое вот благородство и умиротворенное спокойствие женщины не может не делать мужчину счастливым.