Тень Альбиона

— Это не мои соотечественники, — возразил Уэссекс, выпрямляясь и поворачиваясь лицом к послу.

— Вы англичанин! — воскликнул сэр Джон. Глаза его сперва расширились, а потом сузились, когда он узнал человека, с которым не далее как сегодня вечером сидел за одним столом.

— Король Генрих поручил мне выяснить, что случилось с «Королевой Кристиной» и принцессой Стефанией, — сказал Уэссекс. — К сожалению, я не могу предъявить вам королевское письмо — я оставил его в Дании, у принца Фредерика. Можете себе представить, сколь радушно он меня принял.

— А что, привело вас сюда? — осторожно поинтересовался сэр Джон.

— Мне стало до чрезвычайности любопытно, почему Бонапарт вздумал отправить де Сада послом в самую чопорную страну Европы, — пояснил Уэссекс. — Мне пришло в голову, что он, возможно, недаром пользуется репутацией чародея.

— Да, верно, этот туман был воистину дьявольским, — пробормотал сэр Джон. Взяв со спинки соседнего стула халат, сэр Джон закутался в него и сел. — И вы пришли сюда — но почему? После того маскарада, что вы устроили сегодня вечером, «шевалье Рейнар», я сомневаюсь, что вы явились договариваться с командиром гарнизона о моем освобождении.

— Боюсь, да, — согласился Уэссекс. — Но я, конечно же, сообщу королю, что вы находитесь здесь, в Вердене, и он окажет все необходимое давление. В частности, его святейшество Папа явно не одобрит привычки Бонапарта пользоваться услугами колдунов, а Франция до сих пор во многом остается христианской страной. Но главное, что я хочу узнать: где принцесса?

Сэр Джон вздохнул и словно постарел на глазах.

— Я бы и сам очень хотел это знать, — сказал Джон Адамс.

— Когда мы вышли из тумана, — продолжил сэр Джон, — то сперва никак не могли понять, где находимся. Конечно, штурман принялся за расчеты, но потребовалось некоторое время, прежде чем мы поверили показаниям приборов. А потом нас заметил французский патрульный корабль, после чего закономерный исход стал лишь вопросом времени. «Кристина» сражалась хорошо — надо отдать должное капитану Риттеру, — но противник втрое превосходил ее по огневой мощи.

К тому моменту, как она вынуждена была прекратить сопротивление и остановиться для досмотра, уже начало вечереть. Женщин все это время держали в каюте, приставив к ним для охраны двоих королевских гвардейцев: с нами на корабле плыло целое отделение, шестнадцать человек.

Французы, должно быть, приняли нас то ли за корабль-разведчик, то ли за редкостно безмозглых контрабандистов. Они взобрались на борт, и экипажи схватились врукопашную. Французскому капитану понадобилось около часа, чтобы навести порядок. Он, кажется, решил, что мы пристали к французскому берегу, взяли там каких-то пассажиров, а теперь пытаемся уплыть. Мы пытались его убедить, что мы — дипломатическое судно и сами не знаем, как оказались во французских водах, но он, боюсь, нам не поверил. Но когда он убедился, что дофина на борту нет…

— Дофина?! — не удержался от восклицания Уэссекс. — Короля Людовика? Что за чепуха? Мальчик давно умер.

— Да я-то это понимаю, — сказал сэр Джон, отмахиваясь от этой темы, — но французский капитан был просто-таки одержим идеей, что мы прячем пропавшего короля где-то в багаже. Так или иначе, к тому моменту, когда порядок был восстановлен и я получил возможность пойти и попытаться объяснить принцессе, что происходит… она ушла.

Уэссекс подождал, но продолжения не последовало.

— Ушла? — переспросил он наконец. — Куда ушла?

— Исчезла, молодой человек, — пояснил сэр Джон. — Просто исчезла, да так, что вся ее свита ничего не заметила. Когда мы с капитаном спустились вниз, чтобы проводить принцессу на палубу, ее там не было.

«Так где же мне ее искать?!»

Уэссекс едва не выпалил это вслух, но все-таки удержался — ценой значительного усилия. Интуиция подсказывала ему, что сэр Джон Адамс говорит правду — по крайней мере, то, что сам считает правдой.

— И никто из свиты не смог сказать, куда она ушла? — в конце концов спросил Уэссекс.

— Дорогой мой юноша, — сказал сэр Джон. — Мне удавалось обхитрить королей, царей, тиранов и принцев, но призвать к порядку дюжину рыдающих женщин, которые что-то вопят по-датски и вообще ведут себя так, словно их вот-вот продадут в сераль к турецкому султану, — это выше моих сил! Да, конечно, с тех пор я успел переговорить кое с кем из этих женщин, но все они твердят одно и то же: они не знают, где принцесса, и даже не догадываются, как она могла ускользнуть.

— И они конечно же лгут, — сказал Уэссекс.

— Полагаю, да. Но единственное, в чем я твердо уверен, так это в том, что французы знают о нынешнем местонахождении принцессы Стефании ничуть не больше, чем я сам.

— Ну, это уже хоть что-то. Что ж, сэр Джон, не стану больше беспокоить вас своим присутствием. Я постараюсь как можно скорее известить короля о сложившейся ситуации.

— У меня есть письмо к леди Адамс, и я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы доставили его по назначению. Милая моя Эбби! Если бы она была со мной, мы наверняка разбили бы этих лягушатников наголову.