Тень Ангела Смерти

Пойдем со мной в мой мир, где нет боли,

Я подарю тебе поцелуй, и ты узнаешь,

Что благо любви — Это смерть, это смерть.

Найхорисс плавным движением отложила лиру и потянулась к нему. Кейн смотрел на нее с нескрываемым восторгом.

— Ну вот. Ты молчишь, Кейн? Надеюсь, моя песня не убаюкала тебя?

Она скользнула от него, уходя по лунной дорожке в спальню, где царил полумрак.

Кейн последовал за ней в комнату, напряженный до предела и охваченный безумным вожделением.

— Найхорисс, — хрипло прошептал он.

Но она коснулась пальцем его губ, и он вновь замолчал. Она смотрела на него, стоя у кровати, и в ее темных глазах светился голод, жажда Кейна. Затем ее тонкие пальцы коснулись застежек платья, и оно упало на пол, как утренний туман. Полоса лунного света наполняла каждый изгиб ее совершенного тела новой волшебной красотой.

— Ты желаешь меня, Кейн? — спросила она. Теперь в ее голосе не было насмешки.

— Ты же знаешь! — произнес он.

— И ты отдашься мне телом и душой навеки? — Может быть, в ее глазах еще играли насмешливые искорки?

Теперь Кейн начал понимать, в какую ловушку попал, но не мог взять свои слова обратно.

— Я отдаю тебе себя.

Хищная улыбка озарила ее лицо, и она распростерла перед ним объятия.

— Иди же ко мне! — радостно закричала она.

Кейн крепко обнял ее, гибкое тело Найхорисс подчинилось его силе. Они слились в поцелуе, нечеловеческий холод ее губ гасил пожар, охвативший Кейна. Он неожиданно почувствовал ее острые клыки.

С удивительной силой ее руки разрывали его рубашку. Кейн ошеломленно смотрел, как Найхорисс, оторвавшись от него, откинулась на меха постели. Кейн судорожно срывал с себя остатки одежды, даже в лихорадке желания заметив длинные царапины, оставленные ногтями Найхорисс на его груди. Ее клыки сверкали в лунном свете, но в тот момент Кейна ничто не заботило.

Холодными руками она притянула его к себе, и они слились в объятиях черного экстаза. Кейн дрожал, на него одна за другой накатывались волны невыносимого наслаждения, его чувства кружились в невозможной смеси огня и льда, отвращения и удовольствия. Он даже не протестовал, когда Найхорисс оказалась на нем и стала покрывать поцелуями тело Кейна, спускаясь все ниже.

Когда ее клыки вонзились в горло Кейна, ему показалось, что он весь горит. Невыразимый стон боли и экстаза сорвался с его губ, и он беспомощно провалился в темноту.

V. В МИРАЖЕ

Время потеряло для него значение. Словно вся жизнь превратилась в одну бесконечную ночь. Кейн больше не видел солнца — то ли потому, что днем он находился без сознания, то ли потому, что время для них просто остановилось.

Реальность состояла только из проведенных вместе ночей, но Кейн не мог даже вспомнить, сколько раз они лежали в объятиях друг друга. Когда он просыпался, вокруг был мрак. Иногда Кейн чувствовал в себе силы обойти покои Найхорисс, а иногда был настолько слаб, что мог лишь добраться до стола, где для него был накрыт небольшой ужин, состоящий из вина и мяса. Он больше не видел слуг замка, впрочем, Кейн и не отваживался покинуть покои хозяйки. Ему даже не хватало силы и любопытства проверить, заперта ли дверь; мысль о побеге просто не приходила ему в голову.

Посмотрев на себя в зеркало, Кейн заметил, как осунулся, но его это не обеспокоило. Без всякого интереса он рассматривал две ранки, образовавшие зловещие красные припухлости на его шее.

Единственным его чувством стало ожидание — предчувствие раскрытия загадочных тайн и неведомых наслаждений, которые веками были запретны для него. Как будто после долгих и безнадежных мечтаний все его желания наконец сбылись — он может теперь отправиться в столь желанное путешествие. Кейн ожидал смерти, будучи слишком слаб духом и телом, чтобы ощущать беспокойство.

Она всегда приходила к нему. Иногда через дверь, иногда казалось, что она просто возникает из воздуха.

В притворной заботе Найхорисс говорила о его слабости, уговаривала Кейна поесть, выводила его из апатии. Кейн всегда стремился угодить хозяйке крепости Альтбур, черпая откуда-то покидающую его силу. Они разговаривали, Найхорисс иногда пела. Но каждый раз все заканчивалось одинаково. Они занимались любовью. А когда Кейн в измождении лежал на грани забытья, он чувствовал слабое прикосновение губ к своей шее и боль — и боль вновь погружала его во мрак.

Иногда Найхорисс говорила с Кейном о себе, об их будущем. Она чувствовала свою власть над ним, была уверена, что Кейн никогда не уйдет.

Она рассказала ему о том, как два столетия назад в ходе гражданских войн пала крепость Альтбур, как победители убили всех жителей деревни и замка. На этой самой постели она стала жертвой похоти победителей, а потом кто-то из них задушил ее. Но насилие и ненависть — слишком могущественные силы, чтобы исчезнуть без следа. Хозяйка павшей крепости черпала силу из проклятий и безумной жажды мщения тысяч убитых. Она стала средоточием ненависти, пережившей смерть.