Тень Арднейра

– Новое платье? Много новых платий?

– Тьфу. Много. Из шелка и парчи.

Она торопливо замотала перстни в грязный носовой платок и спрятала за корсет.

– Да не потеряй, – буркнул Тиорин, – и никому не говори, о чем мы говорили, поняла?

…Мевор был уже навеселе, и Лийа брезгливо жалась на край лавки.

– А, Тиорин… Ты быстро управился. А я уж думал, открывать или не открывать свой медальон?

И лорд Шеззара пьяно хихикнул, представив, очевидно, что бы за этим последовало. Тиорин плюхнулся на лавку и подвинул к себе тарелку с кашей. Теперь – есть, есть и есть, с отменным аппетитом.

– Отлучусь на минутку, – Мевор поднялся, – не уезжайте без меня.

И, чуть пошатываясь, побрел к выходу.

«Она купит хорошего коня и доберется до Айруна раньше», – думал Тиорин, пережевывая то, что называлось телятиной, – «и тогда Ланс будет готов… Он встретит нас, и все закончится… У него должно хватить сил, чтобы расправиться с двумя эргами».

– Как развлекся? – язвительно прошипела леди Шеззара, – только подумай, Тиорин, этой девкой пользуются все, у кого монета в кармане звенит. И ты, эрг, скатился…

– Ну и что? Зато у нее много скрытых достоинств, каких нет у тебя!

Лийа оскорбленно примолкла. А Тиорин продолжил трапезу, размышляя над тем, сколько может прожить корова для того, чтобы ее мясо обрело твердость древесных волокон.

…Лорд Шеззара появился нескоро. Твердо прошагал к столу и с размаху шлепнул о стол перстнями Тиорина.

– Не стоит меня недооценивать, Тиорин Элнайр.

Внутри все сжалось в колючий, словно покрытый ледышками, ком. Он молча смотрел на тускло поблескивающие драгоценности, и надежда таяла, как снег на весеннем солнцепеке.

– Кто знает, что ты нашептал на ушко этой девке? – продолжил Мевор Адрейзер, – может быть, ты хотел отправить ее к своим таверсам? А?.. Впрочем, теперь уже никто ничего не узнает.

Тиорин поднял глаза на врага.

– Что с женщиной?

– Она отдала свой огонь Бездне, – усмехнулся эрг, – прости, Тиорин, если разрушил твои планы.

Лийа Донтра рассмеялась. Ее смех, бездушный и истеричный, переливался серебряными колокольчиками среди пьяного гомона корчмы. До тех пор, пока Тиорин не отвесил ей пощечину.

Расплата последовала тут же. И Мевор, не говоря ни слова, подцепил ногтем крышечку медальона.

…Он спускался все ниже, и ниже, кружась, словно сухой лист прозрачным осенним днем. Бездна, темная, в колышущихся багровых отблесках, принимала его в свои мягкие объятия, впервые за долгие годы давая то, что смертные зовут откровением, а эрги – мудростью всеведущей и вездесущей Бездны. Было это похоже на сон в подземелье лорда Шеззара. Но – только похоже. Потому как на сей раз…

На сей раз нет подъятого старшего. Только Мевор Адрейзер в подземной комнате, где на столе попыхивают едким дымом колбы и реторты, а в змеевике пузырится густо-алая жидкость. Кровавая горечь вплетается в запахи серы, уксуса и раскаленного металла. А эрг что-то пишет торопливо, и листы бумаги, испещренные мелким почерком, друг за дружкой падают на пол.

«Если настаивать кровь веры в фокусе силы, который расположен на пересечении хорд круга могильников, то получаем вещество, могущее нанести существенный вред младшему эргу, рожденному человеком, но не Бездной. В любом случае, предположение требует экспериментального подтверждения».

Видение сворачивается, комкается, словно черновик; и вот уже нет ни закопченных сводов подземелья, ни склянок. Над головой стелется низкое, плотно набитое тучами небо – а в внизу, под ногами, пустынный склон Шенду-ха. Впрочем, не совсем пустынный; по дороге медленно движется тяжелая повозка в сопровождении отряда таверсов. Что такого они могут везти в замок господина?

Повозка, влекомая парой тяжеловозов, едва ползет по мокрой дороге, от колес остаются глубокие колеи. И, наконец, достигает высоких ворот, за которыми – владения эргов Шеззара. С мраморной лестницы торопливо сбегает сам Мевор Адрейзер.

– Привезли?

И коленопреклоненный таверс молча кивает. В черных его глазах бьется страх.

Взмах темного крыла Бездны – и вновь лаборатория, пыхтящие, плюющиеся реторты, едкий разноцветный дым, стелящийся по изъеденному реагентами столу… Таверсы с трудом вкатывают боком черный камень. Алтарь. И Тиорину, незримо присутствующему, все еще мерещатся кровавые потеки, не успевшие высохнуть после очередной жертвы.

Так вот оно что! Здесь не обошлось дело без алтаря старших богов Дхэттара, где приносились кровавые жертвы веры, во имя хозяев пламени! А, значит, Бездна не обманула его в прошлый раз, явив отрывок прошлого – и алтарь. Он видел, но остался слеп; получил все, что просил – но не понял…

А от черной лепешки плывет во все стороны вполне ощутимая сила. Те, кто ложились под нож, сами или по принуждению, истово верили в благость старших, и вера их осталась на алтаре; великая сила, добровольно отданная во имя старших эргов…

Мевор Адрейзер опускается на колени перед алтарем, ощупывает его, словно крестьянин, покупающий на базаре скотину. Затем, ухмыльнувшись, садится за стол, и пишет, пишет…