Тень Азраила

– Убийца, как видите, успел отделаться не только от ножа – его нашли в арыке, – но и от ключа. Логика понятная: он опасался, что в случае поимки улики смогут выдать его. Вот потому-то злоумышленник и решил сразу избавиться от двух вещественных доказательств. Жаль только, что после прошедших дождей с него нельзя снять отпечатки пальцев. Но у меня вызывает недоумение другой факт: вы не находите странным, что он замкнул дверь, но не затворил окно?

– Да, пожалуй. Правда, это кажется неестественным лишь в том случае, если преступники проникли к Раппу через дверь. Вот тогда действительно непонятно, зачем им понадобилось открывать окно, – здраво рассудил Байков. – А если наоборот? Если они забрались через окно, а уже потом вышли, как обычно, через дверь? Такой вариант возможен?

– Вполне. Но только настоящий профессионалист никогда бы так не поступил… – Ардашев осекся, понимая, что вновь может обескуражить переводчика прикладными рассуждениями о самых действенных способах лишения жизни. Он прислонил мотыгу к стволу старого тополя. – А сейчас неплохо бы обследовать место происшествия. Вы не против, Митрофан Тимофеевич?

– Отчего же, пойдемте. Я ведь там так и не был.

В самом конце дорожка расширялась, образуя каменную площадку. В центре ее, в окружении ярких цветов, находилась клумба, а не бассейн, что выглядело несколько странным.

Вообще-то ханэ[61] богатых персиян не сильно различествуют от европейских построек. Их дома строятся из камня и чаще всего обращены к улице глухой стеной либо, как здесь, обнесены высоким дувалом. Окна выходят только во двор, как бы показывая закрытость внутренней жизни от посторонних глаз. Само строение делится на «эндерун» – царство женщин и детей, где, впрочем, глава дома проводит все свободное время, и «бирун» – мужскую половину. Есть еще и «михманханэ» – комната для гостей. Вся эта часть здания украшается ажурной стеной с арками, решетчатыми окнами, разноцветными витражами, и она всегда обращена к саду.

У подавляющего большинства иранцев почти отсутствует мебель. Каменный пол застилают коврами; повсюду разбросаны мутаки (подушки-валики), тут же стоит кальян. Чем зажиточнее хозяин дома, тем затейливее украшен этот курительный прибор. Стены либо расписывают цветочными узорами, либо оклеивают обоями, привозимыми из Англии или России. Но мода и влияние европейцев берут свое. И персы-нувориши все чаще украшают комнаты канделябрами, ставят кресла и даже столы, которыми никогда не пользуются. Почти все дома имеют прямоугольную форму и плоскую крышу, на которой перс отдыхает, когда спадает жара. Появляются и особняки, представляющие собой некое смешение восточной и европейской архитектуры. Их строят в надежде сдать внаем какому-нибудь посольству или просто богатому ференги. Именно в таком доме и поселился коллежский советник Генрих Августович Рапп. Да и жилище самого Ардашева не сильно от него отличалось.

Иранцы, как и все шииты, очень впечатлительны и суеверны. И потому у них весьма популярны всякого рода обереги и амулеты. Даже чарвадар[62] обязательно украсит талисманом верблюда, идущего первым. Вот и здесь, в центре входной двери, на гвоздике висел бирюзовый кружочек с вырезанными на нем словами: «омид» (надежда), «дин» (вера) и «голь» (роза). Было понятно, что оберег повесили на дверь уже после того, как полиция обнаружила труп. «И все-таки этот кусок «чудодейственного» камня так и не спас Раппа от руки хладнокровного убийцы», – невольно подумал Клим Пантелеевич.

Осмотр дома, как показалось в самом начале, был бесполезен. Внутри все сияло чистотой. Комната, в которой Байков обнаружил труп, походила на кабинет европейца, если не считать развешанных по стенам глиняных табличек с образцами письма лучших каллиграфов Персии. В самом углу стоял распахнутый сейф. Вернее, даже не сейф, а несгораемый железный шкаф с двойными толстыми стенками, пространство между которыми было заполнено песком. Металлический тяжеловес выполнял еще и функцию тумбы – на нем покоилась керосиновая лампа. Ни в дверце, ни на полочках ключа не было видно. Клим Пантелеевич вынул из кармана недавнюю находку, вставил в замочную скважину, дважды провернул, и внутренний замок сработал.

– Так, выходит, мы с вами все-таки поторопились, – проронил статский советник. – Придется вернуться в сад.

– Для чего? – удивился Байков.

– Где-то валяется еще пара ключей – от двери и от калитки. И нам бы не мешало их отыскать; ну хоть бы еще один… А этот, как видите, от сейфа.

– Но зачем?

– Благодаря этим предметам мы сумеем составить приблизительную картину поведения злоумышленника после совершения преступления. Согласитесь, это немаловажно.

Удача улыбнулась Ардашеву лишь через полчаса кропотливых поисков. На этот раз решающую роль сыграл не магнит, а внимательность статского советника: он разглядел ключ, зацепившийся кольцом за побег розового куста. Он подошел к замку двери.