Тень Башни

– Хорошо. Когда выясню, свяжусь с вами. Пока не закончится расследование, все ваши разговоры по телефону будут шифроваться и отслеживаться Башней. То же касается оберштурмбанфюрера Денненберга. Главная опасность сейчас – слухи. Этим займусь я. Вам надо приложить все усилия, чтобы найти убийцу как можно скорее, – Рейнер посмотрел на Харальда. Бледно-голубые глаза ничего не выражали. Незаметный, ничем не выделяющийся, словно сливающийся с городом, почти всесильный. Теперь уже точно почти. Это убийство задело его больше, чем Индиго. Для него Харальд был мечом, оружием мести, тщательно выбранным из многих. Он готов был помогать, защищать, пока это не мешало ему самому, но не оставлял права на ошибку, на промедление. Опасное покровительство, опасная игра.

– Мы с Денненбергом ещё раз всё осмотрим. Потом сможете забрать её и убраться здесь, – Харальд заставил себя посмотреть прямо в лицо Рейнеру. Я не твоя игрушка, – дальше я буду действовать сам.

– Хорошо, сейчас мы вас оставим, когда закончите, позвоните. В вашем телефоне уже есть мой номер. Материалы, которые вам нужны, получите утром, – Рейнер развернулся и зашагал к переулку. Шварц задержался на секунду, бросил последний, предупреждающий взгляд на Харальда и пошёл следом за ним. Дождь со снегом усилился, надоедливый, раздражающий. Отто чихнул.

– Наконец они ушли. Что за погода. Невозможно работать, – лучший судмедэксперт Управления предпочитал сухой морг, где можно было не торопясь повозиться с телом, – ладно, Харальд, иди, осматривайся, а я постараюсь ещё что-нибудь найти.

Грязная комната, в которой они нашли гильзу. Пустая, больше ничего, но в соседней – остатки ужина и несколько грязных, подсохших следов. И следы и еда здесь с прошлого вечера. Он знал заранее, готовился. Индиго пришла в западню. Так, еда. Дешёвые консервы. Банка нашлась в углу. Ошибка, это уже ошибка. Думал, найдут место, откуда стреляли и всё? Глупо. Харальд поднял банку. Стандартная, сойдёт, если не будет других зацепок. На таких банках всегда указаны номер и серия, можно проследить, куда отгрузили эту партию, пройти по всей цепочке. Долго, утомительно, и, скорее всего, бессмысленно. Если больше ничего не будет, придётся искать так. Если это они взорвали дом, лично убью, гадов. Милая, тихая старушка, на этаж ниже и немного вглубь дома. Писатель, погружённый в свои миры и давно утративший связь с реальность, верхний этаж, под самой крышей. Застенчивая девушка, работает в Канцелярии, снимает небольшую комнату вместе с подругой. Сволочи. Найду, обязательно найду, и мёртвая Индиго тут не причём. Это уже личный вызов. Харальд усмехнулся. Так же себя, наверное, чувствует Рейнер. И никому до тебя дела нет, Атарэль. Никому нет дела до низвергнутых богов. Мёртвых богов. Та сказка, которую рассказывал Нэлю. С ними было так же? Просто кто-то узнал, что они смертны? Путь отхода был прост и изящен. Крыша соседнего дома находилась рядом. Он тоже был заброшен. Харальд подошёл к краю. Не высоко, можно просто переступить, а там спуститься по лестнице, выйти на улицу, сесть в машину. Ночью здесь мало людей, а те, что есть, никогда не выглянут, услышав шум. Можно только уточнить время, большего от них не добиться. Хотя, это тоже немало – потом можно будет сравнить с тем, что выяснит Рейнер. Слова, правильные, логичные, но сердце всё ещё бьётся слишком сильно. Расследование ещё только началось, а Нэль едва не погиб. Ему есть, кого терять. Но отступить он тоже не может. Иначе убьют уже его, свои. Рейнер не только помогает, но и следит. Как же так получилось? Ему есть, кого терять… Нэль важен. Гринхильда, ты была права. Харальд провёл рукой по лицу. Холодная, влажная кожа перчатки. Это страх? Может быть. Облегчение сменилось страхом? Это только начало пути. И легче не будет. Ладно. Надо найти свидетеля. Жилая квартира нашлась на первом этаже. Дверь нехотя открыла пожилая женщина, испуганная, в старом, поношенном платье. Затравленно глядя на военного, она заискивающе улыбнулась и открыла рот, но сказать так ничего и не смогла.

– Прошлой ночью с крыши этого дома спустился человек, предположительно, по этой лестнице, вы слышали шаги, какой-то шум? – голос Харальда звучал надменно и холодно, женщина сжалась ещё больше. Ей не хотелось вмешиваться в чужие дела, но лгать было ещё страшнее.

– Господин офицер, генерал, обергруппенфюрер, прошу вас, – женщина путалась в званиях, нервно оглядывалась и дрожала. Харальд едва удержался, чтобы не ударить её. Так от неё будет ещё меньше толку, только визжать начнёт. Ему было просто противно, – я бедная, одинокая женщина, живу одна.

– Пока, – Харальд, наконец, поймал её взгляд.

– Что? – женщина заворожено уставилась в холодные, равнодушные глаза.

– Пока живёте, – Харальду надоело вести себя по протоколу допроса гражданских. У него нет времени выслушивать её жалобы, и нет причин её жалеть.