Тень Белого Тигра

– Надо было учить хотя бы байхуа [20], как советовал Ли Хон, – ворчал Нагиль вполголоса, лишь бы чем-то заглушить сосущее нутро чувство пустоты, от которого не помогло избавиться ни мясо птицы, ни талая вода. Это было ощущение отсутствия, и Нагиль знал его слишком хорошо, чтобы противиться тому, как оно заполняет его с головы до ног.

Перевалило за полдень, солнце клонилось к горизонту, пока Нагиль тушил костёр. Надеясь, что в накрывающем лес полумраке его не заметит никто из случайно забредающих ближе к поселениям зверей, он уснул прямо на земле. Стихия Дерева, берущая власть над его телом с вечера по раннее утро, не даст ему замёрзнуть. А ночью он продолжит путь в теле Дракона.

Но у судьбы – или имуги в теле Йонг – были иные планы. Нагиль проснулся, стряхнул с остатков одежды намёрзший слой льда (снег падал и таял на его коже, замерзал на ветру и снова таял) и поднялся. Размял ноги – снова гудели кости, ныли сухожилия. И попытался призвать драконов.

«Лишишь свою женщину силы, – поднял голову Дракон Дерева. – Перетянешь на себя Ци, и её змей ослабеет».

Прежде Великие Звери не предупреждали о подобном, даже ненавидели имуги, если их отношение к змею, породившему Дракона Металла, можно было обозначить человеческим чувством. Нагиль нахмурился, всматриваясь в линию горизонта. Он стоял на возвышении у западной границы леса и не хотел задумываться, почему Дракон решил поделиться с ним опасениями. У него была цель, которая требовала полной отдачи мыслей и Ци. Всё остальное сейчас игнорировалось, даже если приносило боль.

– Почему сейчас? – выдохнул Нагиль, злясь на себя за безволие: одно напоминание о Сон Йонг вносило в и без того хаотичные мысли полный разброд. – Она ещё слишком слаба, чтобы прибегать к силам имуги.

«Ты недооцениваешь змея», – ответил Дракон Металла. В горле заклокотало – то было раздражение Великого Зверя.

«Он хочет себе всё Ци, что есть в мире, – добавил Дракон Дерева. – Тратит его бездумно, безответственно. Он – разбитый сосуд, сквозь который утекает в небытие энергия мира. И он хочет получить её всю, без остатка».

«Доверься мы тебе, ты не удержишь в нашем теле чужую Ци. Отдашь её змею».

Существование имуги – ошибка вселенной. Случайность, которой быть не должно ни в мире Нагиля, ни в прежнем мире Сон Йонг. Нагиль знал, что вдвоём они ходят по грани, и каждый раз пользовался отведённым ему временем и силой с оглядкой на имуги.

Он держал один конец нити, Йонг – другой. Они тянули её друг у друга из рук, порой это противостояние было невыносимым, и проще было отпустить узел, чем держать из последних сил при себе. Но если бы Нагиль отпустил нить, отдал Йонг целиком, Ци Металла, что перешла бы в её тело, разорвала бы её на части. Но и забрать всё, освободив Йонг от имуги, Нагиль не мог: змей врос в неё так сильно, что, лишив его Ци, Нагиль убил бы и свою женщину.

Полгода назад Мун Нагиль нарушил баланс мира, проведя запретный ритуал, что вернул ему Йонг. С тех пор он расплачивался каждодневным страхом, что не успеет спасти её во второй раз, что сам станет причиной её смерти.

Лан сказала однажды, что он смотрит не туда. Нагиль не понял, о чём она предупреждает его, а теперь спросить было не у кого.

Воспоминание о мудан отозвалось тупой болью в груди. Нагиль сжал края зимнего ханьфу, истрепавшегося от нескольких обращений в Дракона, и повернулся лицом к горному хребту, покрытому снегом, за которым скрылось солнце этого дня. Ночью в горах опасно и холодно, и даже у ёнгданте было больше шансов сорваться в пропасть, переломав себе все конечности, чем добраться до вершины горной цепи невредимым. Придётся идти вдоль реки до самого утра, а там – молиться Великим Зверям, чтобы жители ближайших поселений не заметили, как одиноко идущий по заснеженным полям путник превращается в чудовище из легенд и взмывает в небо.

Нагиль прикинул время, за которое он преодолеет расстояние до первой горы и сможет спрятаться за её склонами от глаз случайных зрителей из деревни на востоке, и вздохнул. Ничего не поделаешь, Мун Нагиль. Ты разделил с женщиной из другого мира Ци и теперь зависишь от неё не меньше, чем она от тебя.

Никогда ещё дорога по снежному полю не тянулась так медленно, а ночь не покидала Чосон так долго… Он шёл до тех пор, пока горячее дыхание, насыщенное Ци Дерева, выпаривало с кожи солёный замёрзший пот, пока ноги, тонущие в снегу, сами его топили, и от жара тела хрустела под ступнями галька с берега реки.

Предыдущие дни дались Нагилю проще: он почти всё время был Драконом, обращался ранним утром на несколько часов пустого сна и снова возвращался в звериный облик, который допускал так мало человеческого сознания, что Нагиля хватало только на главную цель его путешествия. Нагнать отряд Дэквана, повернуть их вспять до того, как двор Императора Мин поймёт, что порог ему обивает не просто чосонский капитан с предателем из Хансона, а приспешники главного врага Империи, человека, что, по слухам, убил любимую дочь Императора.