Тень Белого Тигра

С момента своего пробуждения Йонг заваливала себя одними вопросами и получала лишь малую часть ответов. Ей следовало помириться с сонбэ и узнать из первых уст обо всём, пока пропасть между ними не превратилась в новую вражду. Да, он всё ещё был опасен, и Йонг всё ещё не могла доверять ему, но, как говорил умудрённый опытом пуримгарра, своего врага нужно держать в тепле и сытости. Или хотя бы в личной милости.

До столицы ещё несколько дней пути. У Йонг есть время разобраться с собой, сонбэ Рэвоном и прочими тревогами, которые одолевают её сердце. Например, привести в порядок её людей, раз уж заботиться о них должен тот, кто их освободил.

– Послушайте, – начала Йонг на вечернем привале. Иноземцы развели костёр и, вооружившись котлами и скудными пятью тушками кроликов, что добыли Рэвон и Хаджун, варили свою похлебку. Йонг подсела к ним, обвела внимательным взглядом. – Вам нужна одежда и сапоги. А завтра, кажется, мы будем недалеко от Анбёна. Что, если…

– Ты хочешь, чтобы нас поймали, Сон Йонг? – подал голос Рэвон. Он присел к общему костру, нахмурился. – Мы не просто так обходим крупные города, нам нельзя попадаться такой толпой на глаза воинам в крупных поселениях.

– Но лошадей вы как-то украли.

– То была вынужденная мера.

– У тебя всё, что удобно, сонбэ, вынужденная мера!

Йонг не хотела злиться и пожалела о сказанном до того, как последний звук вылетел из её рта вместе с паром, но Рэвон помрачнел сразу же. Между ними повисла красноречивая пауза, отравляющая всё легкомысленное настроение, тишина поползла по остальным людям в их отряде.

– Ты ничего не понимаешь, хубэ, – процедил Рэвон, – а строишь из себя святую умницу. Сколько бы предупреждений я тебе ни давал, ты хочешь действовать по-своему, лишь бы наперекор мне пойти, верно я говорю?

Йонг хотела возразить, но осеклась. Вероятно, он был прав. Она надеялась помириться с ним, чтобы держать поблизости, но злость на него оказалась сильнее, чем Йонг способна была подавить. Рэвон, похоже, понимал всё по её взгляду: Йонг не знала, что к её глазам возвращался белый цвет, металл и лёд снова брали свои права у тела. И потому, должно быть, сонбэ тоже боялся Йонг больше, чем хотел или мог себе позволить.

– Я веду вас безопасной тропой, – сказал он на выдохе, устало. – О ней не знает Империя, что ищет тебя на севере. О ней не знает Япония, что ищет тебя на юге. Сейчас ты и остальные в безопасности, но я не смогу гарантировать те же условия уже через пару суток. Я хочу привести тебя в Хансон невредимой, потому что пообещал брату, но уговор был только о тебе и Хаджуне. И посмотри, кто нас окружает!

Он окинул притихших, греющих уши иноземцев вокруг себя и выругался сквозь зубы.

– Меня не заботят жизни этих чужаков, но я смирился с их присутствием и теперь отвечаю за них тоже. Всё ради тебя.

– Ты хотел сказать «из-за тебя».

– Нет, Сон Йонг-щи, – старое обращение прозвучало издёвкой, – я хотел сказать то, что сказал.

Йонг поджала губы. Из-за того, что её не поддерживал больше имуги, присутствие Рэвона выводило из себя: она злилась, что рядом был сонбэ, а не Нагиль или любой другой человек, которому Йонг привыкла доверять.

Рэвон-сонбэ был прав, и это злило тоже: Сон Йонг была слабой маленькой девочкой, которая ничего не может без змея в груди и генерала драконьего войска за своей спиной. Она может приносить только разрушение, она может обещать только смерть.

– Очнись уже, Йонг. – Слова Рэвона вгрызались в шею, точно ядовитые змеиные зубы, разъедали кожу, точно старое масло из факела Феникса. – Столько людей пытается защитить тебя в этом мире, а ты не замечаешь этого. Можешь не верить мне и считать врагом, но я уже очень давно не желаю тебе смерти. И никому, кого ты любишь. И… – Он вздохнул, провёл рукой по лицу, убирая со лба прилипшие грязные волосы. – Это не я убил дочь Императора. В этой войне, если ты не заметила, больше, чем две противоборствующие силы. И у каждой из них своя цель.

Рэвон поднялся, чтобы уйти, оставив Йонг рядом с иноземцами, к которым она начинала проникаться симпатией. Видно, чтобы не доставлять больше беспокойств или чтобы самому не злиться в её присутствии.

– Запомни кое-что, Сон Йонг, – добавил он, роняя слова сверху вниз, прямо на макушку Йонг. Она вскинула голову: Рэвон стоял над ней и говорил серьёзно, но спокойно, будто открывал старую как мир истину. – Чтобы победить в войне, тебе нужно думать как враг и действовать как враг. Так вот, зная своего врага, я могу сказать, что смерть принцессы не была выгодна японской стороне.

Йонг молчала, не сумев подобрать слов для ответа сонбэ. Он поклонился ей и ушёл, словно опускал меч перед противником, к которому не испытывал ненависти.

На перевале, который отряд проходил через пару дней, Йонг стало плохо. Она шла между верным Хаджуном и Перу, спрашивала последнего о его капитане, когда почувствовала недомогание.

– Капитэ – хороший человек, – говорил Перу.