Тень берсерка

Пришлось Кобзону возвращаться в Москву ни с чем. В самом деле, можно подумать, у сокровищ Туловского нет наследника! Наследник этот не сын, естественно, который к тому времени в Германию перебрался, а дорогая любимая мать. В смысле родина, всю жизнь не позволявшая Туловскому забывать, кто он есть и чего при этой самой мамочке стоит. А как же иначе? Когда бы старик, не дай Бог, взял и помер, так его сыночку хрен бы хоть одни часики из коллекции затикали, даже если бы перед кончиной Туловский накатал десяток завещаний в пользу единокровного гражданина Германии. Пролетевший мимо коллекции Кобзон сейчас поет: «Украина — ненька, матушка — Россия...», а кому еще может завещать свое многомиллионное собрание пенсионер Туловский, кроме этой самой неньки, о которой иначе чем по матушке он никогда не отзывался?

Только оказалось, ласковая мама не собиралась ждать кончины Туловского, чтобы собранные им сокровища наконец-то достались кому они принадлежат по праву. Старик, видать, захмелел от всех этих новомодных рассказов про свободы и независимости, вдобавок возраст есть возраст. Еще бы, ведь теперь по телевизору говорят такое, за что десяток лет назад сроки вешали, вот скрытый антисоветчик Туловский на старости-то лет наконец и попался.

Поверил на свою голову во все эти бредни насчет нового курса государственной политики, общечеловеческих ценностей, частной собственности. Лучше поднял бы вверх эту голову да посмотрел, кто об этом распространяется, а потом изрек классическое: ба, знакомые все лица! Так нет, старик почему-то нагло сделал вывод: выцарапанные из объятий смерти на помойках и развалках, купленные за свои кровные произведения искусства принадлежат только ему.

Туловский решил съездить в гости к сыну, но вместо газеты с сообщением, что у нас, оказывается, уже есть частная собственность, почему-то прихватил с собой крохотную серебряную стопку и инкрустированную эмалью ложку. И тут из этой пятидесятиграммовой стопки на него обрушился такой поток радости, по сравнению с которым удар пудовой кувалдой по башке со старческим маразмом может пройти за сильное счастье.

Вместо Германии дед очутился в следственном изоляторе Службы Безопасности Украины, где понял, что представляет из себя отъявленного контрабандиста, изо всех сил подрывающего экономическую немощь родины. Наш теперь уже точно самый гуманный в мире суд постановил конфисковать всю коллекцию Туловского, лишь бы до него окончательно дошло, чего на деле стоит пресловутый человеческий фактор. Коллекцию Туловского упаковали в громадные, обитые железом ящики и отправили в национальный музей истории Украины в качестве народного достояния. В этих самых ящиках одна из уникальных коллекций Европы складирована до сих пор.

Все правильно, дедушка, сам виноват. Теперь за мной бегаешь. Раньше нужно было думать, а не нарушать советские законы независимой Украины. Заехал бы ко мне до своего визита в Германию, так я бы не то что эту ложку, а всю многопудовую коллекцию просквозил мимо таможни по месту назначения без глупых причитаний по поводу частной собственности и всего за десять процентов от ее стоимости. Зато теперь Туловский предлагает гораздо больше, лишь бы я вернул коллекцию. Вернее, музей ограбил. Не очень-то заманчивое предложение для человека, стоящего под законом. Я ведь в жизни кражи не санкционировал, в отличие от очень многих коллег, а потому всегда чувствовал себя относительно спокойно. Перед собственной совестью, естественно, насчет ненек-матушек у меня рефлексии никогда не возникало, а цена их любви к своим деткам общеизвестна...

— Выходи. Приехали, — скомандовал Рябов, вырубив фары, а вместе с ними — единственное уличное освещение.

Я чуть было не встревожился, что сумею своей скромной персоной пополнить ряды пострадавших от хулиганских нападений в потемках, но быстро успокоился, разглядев собственную охрану у стены дома. И чего это мои сограждане пугаются уличной преступности еще больше, чем плановых отключений электроэнергии, ума не приложу. Нужно будет, придерживаясь недавно выбранной линии поведения, предложить господину губернатору одну идею. А что, если исполком заключит с моей фирмой договор о совместной деятельности для улучшения освещения города? В «Козероге» и его дочерних предприятиях столько людей трудится, мы бы, не покладая рук, за несколько дней всех желающих снабдили персональными фонарями под глазами.

Окно Студента выделялось на черном фоне дома приветливым желтым пятном. Мой эксперт издавна пристрастился работать по ночам и, несмотря на старания Минэнерго, до сих пор старомодно считает: вдохновение не должно зависеть от времени суток. Пришлось расколоться на персональный генератор, когда этот деятель чуть было не устроил пожар в архиве, повернув керосиновую лампу.