Тень берсерка

— Прямое, — отрезает Рябов. — Работал в свое время в КБ генерала Калашникова...

После этих слов Сережи я стряхнул пепел мимо мраморной тары.

— Калашникова? А ты знаешь...

— Знаю, — отрезает Сережа. — Твой сосед по отелю с внученькой. Которая тебе покоя не дает... Словом, он приехал сюда по приглашению старого сослуживца.

— А чего в отеле живет? — не отказываюсь от возникшего подозрения.

— Как чего? Чтоб тебе было легче внучку склеить... Или из-за бытовых условий приятеля. Тот в двухкомнатной квартире панует.

Вместе с женой, сыном, невесткой и двумя внуками. К этому счастью вдобавок — бабушка. Сюда еще дедушку с внучкой — полный перебор.

— Сережа, ты забыл, где живешь. У нас по этой части переборов не бывает...

— Дальше... — не обратил внимания на попытку демарша Рябов.

— Постой, — мгновенно доказываю, кто кому должен подчиняться. — Этот Решетняк, он что, взяток не берет, хату купить не может?

Рябов отчего-то вздохнул и признался:

— Не берет. Мы навели справки.

Да, дела. Директор техникума не берет, мент Саенко не берет, ну разве что от нас единоразово получит. Я, выходит, действительно попал в сказку?

— На чем основаны твои подозрения, Сережа? — вполне серьезным тоном спрашиваю коммерческого директора.

— Покаты тут гладиаторские бои устраивал, поступили дополнительные сведения.

— Позволь напомнить, тебе запрещено использовать пресс-группу без моего согласия, — говорю как можно жестче.

— Нужны мне твои искусственники, — отмахнулся Сережа. — У меня своих хватает. И не этих придурковатых...

— Короче, Сережа!

— Короче — длиннее. Ты чересчур их разбаловал, — проявляет невиданную заботу о прибыли фирмы коммерческий директор. — Они скоро станут тебя раскалывать на бумагу, если в сортир нацелятся. И дополнительно потребуют заплатить за этот процесс.

— Не твое дело, — решительно отрезаю в ответ. — Твоего кармана мои затеи не касаются.

— Зато мои очень даже коснутся, — предупредил Рябов, явно продолжая считать, что группа Бойко кормится и за его счет. — В общем, так. В КБ Решетняк трудился всего одиннадцать месяцев. А до того — совершенно в другой системе. То есть отделе. Вдобавок очень даже подходит по возрасту.

— Откуда такая уверенность?

— Грифону должно быть не менее сорока пяти. И не более шестидесяти.

— Прекрасный диапазон, — воодушевился я. — Но ведь для тебя главное не возраст, а пресловутый отдел. Какой именно?

— Восьмой отдел Первого Главного управления КГБ, — почти отчеканил Рябов.

Вот это да. Решетняк явно занял свое очередное место в жизни и по-прежнему сеет разумное, доброе, вечное. Плоды его работы до сих пор дают всходы на чересчур испаханной земле некогда братского Афганистана. Именно там в канун восьмидесятого года хорошо порезвились труженики канувшего в небытие того самого отдела под номером восемь. Теперь и мне неведомый Решетняк кажется слишком подозрительным. Чтобы бывший сотрудник «восьмерки» подался в кресло директора техникума вместо более комфортной мебели, положенной руководителю службы безопасности крутой фирмы? Или, на худой конец, не стал консультантом не менее уважаемой преступной группировки?

А ведь как работал. На загляденье. Был у нас большой друг Амин, которого народ избрал президентом. Советский Союз, ясное дело, тут же поздравил этого Хафизуллу с высоким доверием сограждан, попутно высказав горячее убеждение, что и в будущем братские отношения между СССР и революционным Афганистаном станут развиваться на основе договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. Через полгода Амин стал чересчур драть суверенный нос, да так, что его было невозможно не заметить из-за соседской границы. По такому поводу Хафизулла по-быстрому превратился из пламенного борца за мир в кровожадного агента американского империализма. После этого никто в нашей стране не удивился, что народ Афганистана, исстрадавшись под пятой тирана, устроил восстание. На второй день после его начала по решению революционного трибунала свободного Афганистана перерожденец-президент был казнен.

На самом деле и революция, и казнь очередного агента империализма состоялись на день раньше. Когда, согласно договору, Амину и его любовнице по-добрососедски устроили в декабре досрочную встречу Нового года скромные труженики восьмого отдела Первого Главного управления КГБ. В президентском дворце состоялся фейерверк с помощью петард «РГД». И праздничный салют из донельзя интернациональных «Калашниковых». Амин отправился на небеса наслаждаться ласками неземных гурий, а в Афганистан наконец-то пришла хорошая жизнь.

Жаль только не знают некогда братские афганцы, кого поименно за нее благодарить, кроме давно откопытившегося Политбюро. Так ведь продолжают жить другие ветераны-декабристы, вроде заседателя революционного трибунала, славного представителя восставшего против тирании афганского народа, этого, мягко выражаясь, ибн Клим Решетняка.