Тень Бешеного

Дальнейшее Курсовицкого удивило: водитель не торопился захлопнуть дверцу! Чиновник только было открыл рот, чтобы отругать нерадивого шофера, как вдруг в машину ввалились двое посторонних.

Один бесцеремонно и грубо запихнул Курсовицкого в глубь салона, плюхнулся рядом сам и захлопнул дверцу. Второй уселся на место водителя, завел двигатель и резко сорвался с места.

Курсовицкий молчал, будто воды в рот набрал. Он не задавал вопросов и лишь с ужасом косился на блестящий ствол большого пистолета, упершегося ему в бок чуть повыше кармана его роскошного кашемирового пальто.

Неизвестные тоже молчали. Они действовали по заранее составленному плану.

Краем глаза Курсовицкий заметил, что машина приближается к улице Вавилова. На ней проживали его престарелые родители, а дальше, через дом, находился громадный котлован. Здесь заложили здание новой гостиницы, но стройка была заморожена и за пару лет успела зарасти кустарником. На дне котлована образовалось маленькое озерцо из дождевой воды.

Машина, управляемая Рваным, свернула направо и въехала на территорию стройки через ворота, распахнутые Тимуром. Два сторожа лежали, связанные, в вагончике.

Боня выбрался из машины и жестом предложил своему пленнику следовать за ним. Курсовицкий замешкался, и тогда Боня, сунув пистолет в карман, схватил «медика» за шиворот и выдернул из машины, как морковку из грядки.

Курсовицкий не удержался на ногах и с размаху упал наземь, уткнувшись лицом в размокшую глину.

Мучители не стали дожидаться, пока он сам встанет на ноги. Подхватив чиновника под руки, они потащили его в глубь стройплощадки. Остановились почти в центре котлована, где из-под земли торчали сваи и горловины огромных труб, прикрытые листами железа.

Вероятно, стройку решили все-таки расконсервировать. Рядом застыл автокран с поднятой стрелой и тросом, на котором, покачиваясь, висел тяжеленный крюк.

Тимур и Рваный поставили Курсовицкого на ноги. Боня вытащил из кармана бумажку с текстом от Молоканова и сунул под нос Курсовицкому. Из другого кармана он достал пистолет.

Затем Боня предложил Курсовицкому:

— Либо ты соглашаешься выполнить то, что написано на бумажке, либо получишь пулю в лобешник.

Курсовицкий словно одеревенел от страха. Он тупо смотрел на текст и молчал.

Боня хмыкнул и с сожалением развел руками:

— Понимаю, трудно решить! Но что поделаешь, братан, придется решать!

Тот не ответил. Боня молча кивнул Рваному.

Пока тот приматывал к голове Курсовицкого небольшое переговорное устройство с микрофоном, Тимур взобрался в кабину автокрана и поставил стрелу прямо над головой Курсовицкого. Боня принес из вагончика широкий монтажный пояс и нацепил его на талию Курсовицкого. Тот настолько очумел, что уже потерял всякое, соображение и не сопротивлялся.

— Вот эта штука, — Боня ткнул пальцем в торчащую из–земли трубу, — уходит в землю на двадцать метров вглубь. Там, внизу, темно и страшно. Завтра сюда придут строители. Перво–наперво они засыпят трубу — слой гравия, слой песка, слой гравия, слой песка. А сверху забетонируют. Сейчас мы тебя опустим вниз. Текст ты видел. Если согласен — только скажи, мы тебя услышим и поднимем. Учти: ждем пять минут, не больше. Ты все понял? — повысил он голос. — Скучно тут торчать.

И вновь пленник не ответил.

Боня не привык трепаться так много. Несчастный молчал, и Боня раздраженно взмахнул рукой и отошел.

Тимур, управлявший автокраном, опустил крюк. Рваный поддел крюком монтажный пояс на Курсовицком. Тимур моментально поднял главного эксперта Минздрава в воздух и осторожно поднес к зияющему отверстию трубы.

Курсовицкий попробовал брыкаться, но Рваный слегка дал ему поддых и направил ноги Курсовицкого прямо в дыру. Через секунду человек пропал из виду, лишь голова торчала наружу. Тимур выпрыгнул из кабины и присоединился к товарищам. Они закурили.

Боня пристроил приемопередатчик в нагрудном кармане и посматривал на часы.

Эксперту в трубе стало худо. Едва он коснулся ногами дна, как моментально обделался от страха. Курсовицкий находился в полной темноте. Чиновник понял, что это — могила, та самая, которой он так боялся всю жизнь. И страх быть похороненным в этой холодной дыре парализовал его полностью. Он представил, как простоит здесь до утра, затем ему на голову насыпят песок. Песок забьет рот и ноздри, он лихорадочно будет выплевывать его, пока не задохнется. И навеки останется стоять здесь, рядом с родительским домом. И его несчастным родителям даже в голову не придет, что их без вести пропавший сын похоронен в двух шагах от них.

Представив эту страшную перспективу, Курсовицкий заорал во весь голос. Его тут же оглушило эхо. Чиновник крикнул еще раз и еще. Он кричал одно и то же слово:

— Да! Да!

Повторяя и повторяя, он ждал, колотясь головой о склизкое железо. Чиновника охватила дикая радость, когда он почувствовал, что его волокут наверх.

Грязный, вонючий, но счастливый, пленный валялся у ног своих мучителей, готовый на все. От него воняло испражнениями.

Зажав нос и морщась, Рваный брезгливо снял с его головы переговорное устройство.