Тень Большого брата над Москвой (сборник)

— Это — гадкие люди! Они уже не раз покушались на нашу студию! Им все мало! Они уже весь Арбат продали коммерсантам! Скоро здесь даже арбатского духа не останется! Тех, что вы видели во дворе, я называю «сладкая парочка». Это глава управы Кол ото в и его заместительница — Курватова. Вы только вслушайтесь в само звучание их фамилий! Этим же все сказано! Наш русский язык, по истине, велик и могуч, — Вера Александровна слегка перевела дух и поправила на себе кофточку. — Они уже несколько раз пытались отобрать у детей студию. Однажды даже чуть на заварили меня с детьми внутри. У них эти самые китайцы так и таскают по дворам тележку с газовой сваркой.

— А откуда здесь китайцы? — перебил ее Воронцов. — Может быть, это вовсе и не китайцы, а какие-нибудь таджики?

— Да нет же! — Даже пристукнула по земле палкой Троицкая. — Именно китайцы! Они здесь у них обосновались уже давно. Думаю, что живут на нелегальном положении. Но у Колотова хорошие связи со всей здешней милицией. Вы обратили внимание, как там прогуливался постовой? Милиция у них в роли чуть ли не личной охраны! Во, до чего докатились! Я как-то пыталась жаловаться местному участковому. Так он меня даже и слушать не стал. Говорит, мол, все по закону. А какой же это закон, когда живого человека в подвале замуровывают?!.

— Вы мне вот что скажите… — остановил ее Виктор Петрович. — Сегодня-то на каком основании они все это проделали?

— А бог его знает… Они мне никаких документов не предъявляли. Просто так взяли — и замуровали! Кажись, в прошлом месяце какой-то суд был, но я на него не ходила, и мне никаких решений никто не присылал…

— Все понятно. — Виктор Петрович поднялся со скамейки и спрятал блокнот с ручкой в карман. — Я вас попрошу сидеть здесь спокойно и никуда не отлучаться.

Нормального разговора с представителями управы, как и предполагал Воронцов, не получилось. Когда он вплотную приблизился к «сладкой парочке», крашеная брюнетка сразу ощетинилась, готовая броситься в бой в любой последующий момент. А мужчина с бабочкой начал как-то странно покачивать бедрами, словно исполняя на помосте латиноамериканскую румбу.

Это выглядело довольно забавно. Но Виктор Петрович решил не поддаваться на провокацию и, собрав в кулак все свое самообладание, спокойно спросил:

— Не могли бы вы объяснить мне, уважаемые господа, на каком основании вами захвачено помещение детской студии «Семицветик»?

Дама, как-то сразу ощетинившись, моментально приняла бойцовскую стойку и двинулась грудью вперед.

— А вы, собственно говоря, кто такой будете, чтобы мы перед вами отчитывались!? Если вы просто прохожий, так и гуляйте себе по Арбату, пока мы сюда милицию не позвали!

— Ну, зачем же так грубо? — попытался примирительно произнести Воронцов.

Но даму уже понесло.

— У нас тут служебные обязанности! А вы тут шляетесь и мешаете администрации управы работать! Я вас тут вижу в первый раз! — она резко повернулась в сторону фланирующего невдалеке милиционера и начала делать ему знаки руками. Но милиционер настолько был занят своими ножными пассами, что ничего не заметил. И продолжил плавно в такт вышагивать взад и вперед по выбранному маршруту. Тогда дама не выдержала и сорвалась на крик. — Товарищ милиционер! Я же вам сигналю! Уберите от нас этого ненормального! Он нам мешает исполнять свои служебные обязанности!

Увидев приближение постового, Воронцов достал из кармана брюк свое служебное удостоверение помощника депутата Государственной Думы и обратился теперь к мужчине с бабочкой.

— Господин Кол ото в, я же всего-навсего прошу объяснить мне, на каком основании было вскрыто помещение детской студии? Неужели на этот вопрос так трудно ответить? Зачем ваша заместительница здесь пытается устраивать концерты?

— Я не понимаю, о чем вы говорите… — Мужчина сделал удивленные глаза и несколько раз качнул бедрами. — Здесь идет плановая работа по обеспечению порядка на подведомственной нам территории… — И он опять несколько раз сделал круговые движения своими довольно обширными бедрами.

— Послушайте! Вы же не в гей-клубе! — не выдержал Воронцов. — Прекратите вилять передо мной своей жопой! Не то я сейчас возьму дрын и пройдусь по ней по всей строгости закона!

— А вот это уже — оскорбление! — как будто даже обрадовавшись, срывающимся фальцетом закричал мужчина. — Мы сейчас на вас протокольчик составим! Чтобы все было чин чином. — Он, вновь сделав едва уловимое движение нижней частью своего тела, повернулся в сторону милиционера и поманил того пальцем. — Голубчик! Идите-ка сюда! Тут вот товарищ оскорбительно отзывается о представителях муниципальной власти. Вы бы проводили его в наше отделение. Так сказать, для профилактической беседы. — Но, видя, что милиционер в нерешительности замешкался, тут же жеманно махнул ему рукой. — Впрочем, ладно. Мы и сами разберемся. Так что вас интересует?

— Меня интересует, на каком основании вы дали указание вскрыть помещение детской студии и опечатали его своими печатями?