Тень чёрного дерева нейге

Влетев в пещеру, Лэннери раздал кувшинчики, растопил снег в своём и жадно выпил.

– Теперь – сторожить!..

Он просидел до самой ночи, но с иллюзией ничего не сталось; тогда его заменила Ксилина. Она давно догадалась о болезни Дергилая, как бы он ни прятал сыпь под одеждой, и шепнула:

– Пусть бедолага поспит, мы же управимся без него?

– Управимся, – согласился Лэннери.

Он сменил её в полночь и перед тем, как взошла Белая Звезда. Некогда Лэннери любил смотреть на неё, вбирать в себя мягкое белое сияние, излучаемое родным светилом. Теперь он и головы не поднял, хотя небо было ясным, не подёрнутым тучами.

– Эй, вы что, без меня… – Сонно щурясь, из пещеры вылетел Дергилай, окинул взглядом спящую Ксилину и хмурого Лэннери. Затем поднял глаза к небесам, и что-то сродни растерянности промелькнуло в его лице, а затем растерянность сменилась печалью. Сердце Лэннери кольнуло нехорошее подозрение, однако не успел он убедиться в его правдивости, как фея с сиреневыми волосами распахнула глаза, повернулась в сторону иллюзии и вскрикнула:

– Гляньте!

Будто мерцающая волна пронеслась по стенам невидимого убежища… а потом из воздуха проступила гора. И в ней – отверстие, такое же, как здесь, но шире и заваленное обломком скалы.

– Скорее! Уменьшай нас! – заволновался Лэннери, взлетая.

Ксилину не нужно было просить два раза. Миг – и поросший мхом камень, на котором только что сидел Лэннери, сделался гигантским. Миг – и рядом мухой закружился Дергилай. И Ксилина вместе с её палочкой и шевелюрой, удивительно яркой на фоне снега, присоединилась к ним.

– Летим скорее, пока черномаг не восстановил иллюзию! – И Лэннери устремился вперёд, размахивая крыльями и чувствуя, как стучит в ушах и горле сердце. Он увидел щель, в которую можно было проскользнуть, и уже исчезая в ней, вдруг подумал, что совершил ужасную ошибку.

Но было поздно.

В ноздри ударил запах чёрной магии. Покрутив головой, Лэннери с силой втянул в себя воздух, стараясь привыкнуть, и хотя на несколько мгновений закружилась голова, это прошло. Дергилай и Ксилина тоже, к счастью, не стали падать в обморок.

Первым, кого они увидели, оказался спящий хибри со сложенными за спиной крыльями. Он боком лежал на мягкой подстилке у входа, подложив руку под щеку и раскинув ноги с лошадиными копытами на полу. Феи лишь на краткий миг задержались над ним и, убедившись, что хибри не проснулся от легчайшего шороха, полетели дальше. А даже если б он и пробудился, мысленно решил Лэннери, принял бы их за светлячков, вот и всё.

– Ох! – вырвалось у Ксилины, когда из тёмного коридора они выбрались в комнату. При свете факелов, висевших под потолком, Лэннери разглядел фей. Высушенных, с погасшими крыльями, с раскрытыми в последнем крике ртами. Фей, насаженных на булавки.

– Проклятый черномаг, – вырвалось у Дергилая, а Лэннери, не тратя понапрасну слов, бросился искать среди мёртвых фей Наставницу. Обеих Наставниц.

Он видел рыжие, русые, каштановые и золотистые безжизненные шевелюры. С содроганием заметил, что у фей нет глаз, а вместо них вставлены блестящие камушки. Но сколько бы ни метался Лэннери среди приколотых на булавки тел, Мооззы и Золотой Наставницы он там не нашёл. Облегчение нахлынуло такой мощной волной, что Лэннери ощутил слабость и был вынужден опереться о стену. И лишь после этого услышал тихие всхлипывания Ксилины.

– Я… я думала, выдумки, страшилки, – лепетала она, дрожащим пальцем тыча в стену, – а они правда…

Слёзы у неё лились и лились. Дергилай подался было к фее с сиреневыми волосами и, наверное, хотел обнять её и утешить, но тут же уронил руки. Лэннери бросил взгляд на его побелевшие кисти и с холодком внутри осознал, что они полностью покрыты сыпью.

– Хватит, – овладев собой, велел Лэннери Ксилине, – соберись. Мы должны исполнить свой долг.

Она судорожно вздохнула, вытерла мокрые щёки, и в глазах вместо скорби появилась пламенная ненависть к черномагу. Лэннери одобрительно кивнул – то, что надо.

– Полетели! Он заплатит нам за всё! – подбадривая спутников, Лэннери проскользнул мимо них и занял место во главе отряда.

Второй коридор оказался длиннее. То и дело по нему прошмыгивали ящерицы – похоже, любимый вид нечисти у черномага, – но крохотных фей не замечали. Один раз проползла, изгибаясь своим тонким зелёным телом, маа-змея. У Лэннери руки чесались прикончить их всех на месте, но он удерживал себя, напоминая, что его цель – черномаг, а лишний шум здесь не нужен.

Коридор вывел в ещё одну комнату. Здесь почти всё пространство занимали прямоугольный стол – судя по запаху, ирголевый – и пара вычищенных до блеска чёрных котлов. У стены красовалось кострище с подвешенным на цепи маленьким котелком, в углу лежали набитые чем-то твёрдым – вероятно, костями – мешки.

Скрипнув зубами, Лэннери заметил, что бутылки, пузырьки и сосуды на столе расставлены в идеальном порядке, к каждому прилагалась полоска из пергамента с названием зелья, да и всю пещеру держали в чистоте. Здесь не чувствовалось сырого, затхлого запаха, а крысы, если они и были, давно сбежали в страхе перед черномагом и его аккуратностью.