Тень чёрного дерева нейге

…И вспышка боли – оглушила. Мир завертелся, а потом неторопливо встал на место. Лэннери обнаружил себя лежащим на боку. Он никак не мог подняться, сжав в одной руке палочку и чувствуя, как от локтя другой отдаёт во всё тело такая немилосердная боль, что ресницы стали мокрыми от слёз. Серая, лишь местами защищённая снегом земля, остатки травы, узловатые корни дерева, рядом с которым лежал Лэннери – всё расплылось, смазалось, как во сне. С трудом перевернувшись на спину, юный фей застыл в этой позе, а где-то внутри тревожно бился вопрос: «Маа–змеища… где она?» Очень уж подозрительная тишина кругом…

– Лэн! – окликнул его обеспокоенный девичий голос. Ксилина! Слава Кэаль Справедливой…

– Я жив, – собравшись с силами, проговорил Лэннери. – Только… погодите, сейчас.

Смутные фигуры фей склонились над ним, и голос Дергилая спросил:

– Ты себе что-то сломал?

– Похоже на то. Змея?.. – выдохнул Лэннери, хотя и так было ясно: если оба его спутника живы, это значило, что змее конец.

– Ей не повезло, – с сухим смешком отозвалась Ксилина, – зачаровать нас всех она не успела. Лэн, ты можешь сам себя исцелить? Ты же Белый Наставник.

– Могу, – Лэннери заметил, что в её голосе не прозвучало особого сочувствия. Пожалуй, он сам был виноват – не проявлял сочувствия ни к Дергилаю, ни к фее с сиреневыми волосами, только командовал. Неудивительно, что они отплатили тем же.

«Да и Мааль с ними», – подумал Лэннери, стиснув зубы. С усилием поднял палочку, не обращая внимания на боль – и слёзы, сильнее прежнего заструившиеся у него из глаз. Направил Айю на свой локоть, который, похоже, треснул от падения, и услышал её грустный, нежный голос:

«Всё будет хорошо. Держись, Лэн».

Теплота, на пару мгновений заполнившая его изнутри, помогла Лэннери преодолеть боль и, применяя магию, вслух произнести:

– Мей-ди-ора.

Полился мягкий белый свет. Лэннери повторил всё это несколько раз, и боли стало гораздо меньше. Он отвлёкся от лечения, чтобы вытереть глаза, и увидел, что Дергилай и Ксилина по-прежнему парили над ним. Теперь он мог хорошенько их разглядеть, и выражения лиц алых фей заставили Лэннери устыдиться: всё-таки переживали за него! Щёки загорелись так, словно по ним надавали пощёчин.

– Я сейчас, – неловко пробормотал Лэннери, шевельнул ещё не вылеченной рукой, из глаз снова брызнули слёзы, с губ сорвался невольный стон.

– Да ты не торопись! – кинулась к нему Ксилина. – Что-нибудь нужно? Помочь тебе с палочкой? У тебя рука дрожит!

От её заботы стало втройне неловко.

– Я сам, – и Лэннери сделал фее с сиреневыми волосами знак, чтобы отлетела в сторону. Ксилина пожала плечами и послушалась. Один, два, три, считал про себя Лэннери, четыре…

– Всё. Кажется, всё, – с этими словами он заткнул палочку за пояс, и, на всякий случай приготовившись к новому всплеску боли, ощупал свой локоть. Нет, и правда исцелился. Айя в его голове одобрительно заметила:

«Ну вот, теперь ты стал настоящим Наставником – можешь вылечить то, что само бы полночи заживало».

От души поблагодарив Айю, Лэннери убедился в том, что у него не помяты крылья, взлетел и обвёл взглядом всю поляну.

Змея лежала в нескольких человеческих шагах от дуба – огромное, безжизненное тело с чёрными дырами, оставшимися у неё от глаз. Вся зелёная шкура усеяна следами выстрелов; от змеи шёл, стелился по лесу тяжёлый, душный запах. Да, попадись эта тварь в руки черномагу-нечисти, он бы нашёл, куда её употребить! Лэннери усмехнулся, думая, что этого никогда не будет, и направил палочку на труп отродья Мааль. Белое пламя обняло змею, пробежалось язычками по чешуе, коснулось раскрытой пасти с так и не пригодившимися клыками.

– Надо ещё дупло проверить, – Лэннери ткнул в него палочкой, стараясь говорить естественно. Недавнее чувство вины перед спутниками исчезло, остались только усталость, голод и желание заснуть.

– Верно, – в голосе Дергилая прорвались нотки досады, – совсем про него забыли.

Вопреки опасениям Лэннери, в дупле не обнаружилось ничего опасного. Даже змеиных яиц там не было; воняло, правда, отвратительно, но уборки с помощью заклинания «му-эн-дици» и рассыпания искр оказалось достаточно, чтобы дупло заполнилось ароматом фейской магии.

– Что ж, – подвёл итог Лэннери, – теперь можно и отдохнуть.

– В дупле? Где сидела эта тварь? – Брови Ксилины взлетели вверх.

– Так мы же тут почистили. Отличное убежище! Тепло, уютно, и мухи не куса… – Лэннери резко замолчал и покосился на Дергилая. – Ты как?

В полутьме, освещённой лишь сиянием крыльев и палочек, желтолицый фей казался задумчивым. Наконец, он обронил:

– Хорошо.

Но от Лэннери и Ксилины держался чуть дальше, чем обычно – как и условились. Ногти и пальцы Дергилая оказались чистыми, и, возможно, Айя ошиблась: белые мухи страшны только простым смертным. Но лучше не испытывать судьбу, которая и так не всегда благоволит к феям.

Лэннери заглянул в свою котомку, обнаружил, что раздавил сайкумы, приземлившись на спину, и с чувством выругался. Спасибо, уцелели бутылочки черномага – уменьшенные, завёрнутые в несколько слоёв мягкой ткани, они лежали под плотно закупоренными кувшинчиками.