Тень, что внутри.

— Нет, не нравится. Это меня не радует. За исключением игры в покер. Но я не держу козырного туза в рукаве. Я не люблю показывать на весь мир свою личную жизнь. Полагаю, что именно это я сделал сразу после взрыва. Я потерял контроль над собой. И я сожалею об этом, — он, выдохнув, сжался. — Но я не пользуюсь на работе методами мисс Донн, если вы это имеете в виду. Я действую более эффективно, если действую тихо.

— И в чем заключается ваша работа?

— Блюсти интересы Космофлота, когда дело касается любых новых технологий и сотрудничать с IPX, когда это ведет к углублению наших познаний и новых технологий. Я никогда этого не скрывал, — Морден наклонил голову, изучая Анну. — Это что, допрос?

Анна улыбнулась:

— Извините. Полагаю, что сейчас я слегка не в себе, ведь мы уже скоро сядем на планету. И, полагаю, что я немножко расстроена из–за того, что не смогла отправить письмо Джону.

Она вытащила из кармана маленькую коробочку.

— Но я чувствую себя счастливой, обретя такую любовь. И я знаю, что вы тоже были счастливы, — Анна вручила коробочку Мордену. — Это память, исцеление и жизнь. Я надеюсь, что вы не рассердитесь.

— Почему я должен сердиться, получив подарок? — с застывшей улыбочкой на лице, Морден развернул обертку и открыл коробочку. Вытащил любовный камень, который Анна вчера стащила из его каюты. В дырочку на одном конце камня сейчас было продето серебряное кольцо, к нему прикреплена серебряная цепочка. Морден поднял камень, выражение его лица не изменилось, будто он его не узнал.

Анна боялась заговорить, все больше осознавая, что нечаянно разбередила страшную рану.

— Я даже не заметил, что он пропал, — наконец, звучно произнес Морден.

— Я взяла его вчера поздно вечером, — сказала Анна.

— Я привык смотреть на него каждую ночь, каждый день, каждый час, иногда несколько раз за час. Я привык засыпать и просыпаться, сжимая его в руке.

— Просто потому что…

— Я не заметил, что он пропал. Как долго он был у вас? Двадцать четыре часа?

Анна кивнула. В действительности, камень находился у нее дольше.

— Я не заметил. Я не посмотрел.

Лицо Мордена сморщилось. В резком свете лампы казалось, будто его лицо ожило. Оно судорожно подрагивало. Анна никогда еще не встречала того, кто бы так страдал. Смотреть на это было ужасно, и это было еще ужасней потому, что в этом была виновата она.

— Простите, простите.

Анна разбередила рану, оставленную прошлым, сорвала начинающую образовываться мозоль. Анна взяла Мордена за руку — за ту, которая не сжимала камень. Рука дрожала. Анна задумалась, страдала бы она так же сильно, если бы погиб Джон?

— Думаете, что нет ничего страшного в том, что ты забыл о тех, кого любил когда–то? Я обещал любить сою жену вечно. И вот я здесь, прошло всего шесть месяцев, а я уже начинаю забывать. Целых двадцать четыре часа я не думал о ней!

Судорога исказила лицо Мордена, мельком осветив то, что было у него на душе.

— Вы знаете, что я не могу вспомнить голоса дочери? Я не могу вспомнить, как он звучит. Да, я могу видеть ее на наших домашних видеофильмах. Я слышу ее разговоры, ее смех, но она будто чужая. Это уже не то, чем была моя дочь — ее прикосновение, когда она проходила мимо, ее запах — свежий и слабый, звук ее шагов по лестнице, крики радости, которыми она отмечала мой приход домой с работы. Она ушла. Они обе ушли. И все, что я сейчас чувствую, это облегчение.

Они помолчали. Спустя некоторое время Анна заметила, что Морден престал дрожать.

— Простите.

Его лицо снова начало принимать обычное выражение.

— Все в порядке. Простите, что расстроила вас.

Анна поняла, что его боль никогда не утихнет. Она всегда будет в нем, неважно, насколько глубоко она будет похоронена. Анну ничто никогда не задевало столь сильно.

— Я тут болтал о том, что я не держу туза в рукаве, но потом сорвался.

Он высвободил руку:

— Все в порядке. Я понимаю.

В глазах Мордена снова бродили тени.

— Нет, вы не понимаете. И, я надеюсь, никогда не поймете.

Морден разжал кулак, открывая лежащий на ладони камень:

— Это было очень мило с вашей стороны.

— Боюсь, что не очень.

— Я действительно ценю это. Спасибо. Вы не поможете мне надеть его?

Анна взяла цепочку, обошла его, чтобы оказаться сзади, открыла замочек.

— Так я никогда о нем не забуду …

— Надеюсь, что вы будете помнить о том, что они любили вас и хотели, чтобы вы были счастливы. Так вы сможете всегда носить с собой их пожелания.

Анна надела цепочку на шею Мордена так, чтобы имя бога, написанное на камне, было обращено к его груди, и застегнула замочек.

Анна снова села рядом с ним. Тени исчезли с лица Мордена. Черты его лица разгладились, оно превратилось в прежнюю маску. Лицо Мордена казалось расстроенным, неуверенным. Она разбередила рану, и требовалось время, чтобы ее залечить. Вероятно, именно сейчас появилась возможность. Возможность установить настоящие человеческие отношения, не забиваемые политикой или секретами. Она наклонилась поближе.

— Расскажите мне о Марсе, — попросила Анна.

И Морден начал свой рассказ.

Глава 11