Тень деформации

— Коллеги, мне приятно ваше внимание и поздравления, — пробасил я. — Но у меня расследование и еретик. И не один день, а, подозреваю, не одна неделя допросов впереди. Кстати, коллеги, пользуясь случаем, НАСТОЯТЕЛЬНО рекомендую ознакомиться с будущим отчётом в архиве. Как по мне — гораздо более занимательное чтение будет, нежели отчёт о падении тектонической торпеды на сверхтяжёлый линкор. Отчитываться ещё за неё, — под нос пробормотал я, на что последовали понимающие и сочувствующие кивки.

Очевидно, мои предположения о том что на Капра Мунди хранители спецбоеприпасов столь же занудны и жлобны, сколь и их собратья на Бакке — не теория, а факт. Мысленно констатировав эту печальную новость, я продолжил:

— Последствия действий еретика, выявленные на данном этапе расследования, затрагивают сферы деятельности Ордо Еретикус, Ордо Сенаторум, Ордо Машинум, Ордо Милитарум… Да почти все Ордосы Майорис, за исключением Маллеус — тут я справился сам, и многие из Ордосов Минорис, — обобщил я, поскольку перечислять было реально долго и лень.

— А вы не преувеличиваете, коллега? — последовал в общем-то резонный вопрос.

— Ну, если сберечь своё время и не тратить ваше, скажу, что еретик родился в середине сорокового миллениума. Ересью, саботажем и прочими свойственными еретику вещами, он занимался с пятидесяти лет, пребывая в Империуме, и практически не покидая его пределы. Пойман же был он всего лишь один раз, за банальное казнокрадство в малых размерах. Всё в том же, шестом веке сорокового.

На последнее коллеги брови позадирали и даже раздались присвистывания. Столь долгий срок жизни — не уникален для Империума, но большая редкость. А уж занятие разгульной ересью в течение тысячелетия — дело почти небывалое. Как-то вредно для здоровья предаваться разгульной ереси, чревато припадками неизлечимого сожжения огнём.

Ну а я прихватил Кристину под ручку, подумав, под другую прихватил Лапку, да и оттащил аколитов, которые присутствовали, по сути, все, кроме обезьянуса, в заведение питания.

Кстати, небезынтересно было то, по какой причине джокаэро-спутники следуют за Инквизиторами, а мой обезьянус меня «отпускает одного». Итак, дело в том, что обезьянусы следят, чтобы «их забавная зверушка» в варп не убилась, а то не будет так интересно. Смех смехом, но оснований сомневаться в мыслеобразах Племянничка, как я сам для себя время от времени называл обезьянуса, не находилось.

Ну а я, соответственно, будучи «говорящей человекой», титула «забавной зверушки» был лишён. И отпускал меня джокаэро «гулять самого», поскольку сам был довольно апатичен, что странно, но находило объяснение. Он предпочитал мастрячить всякую фигню в ежевике и предаваться разгульному регициду, пока у него не наступал «творческий кризис» или не творилось что-то «совсем интересное». Вот тогда примат и проявлял активность, а так — более наблюдатель, нежели деятель.

Пообщавшись с аколитами, перекусив, я отловил служку, ну и затребовал себе место для обитания. Последнее мне безропотно предоставили, но вот в самих апартаментах Кристина меня озадачила.

Эта… тереньтетка, узнав о месте своего бессознательного пребывания от Лапки, жалобно хлопая ресничками выдала «что хочу с вами в гнёздышке из крыл».

Ну… ладно, подумал и ответил я, пусть. После же осуществления, начала на меня жалобно смотреть Лапка, которую, несомненно, Кристина научила плохому.

Зато, размышляла моя исполнившая всяческий долг персона, сидя в кресле и дымя трубкой, я, наконец, смирился с наличием у себя крылов.

Это не бесючая, гусинообразная, мутантская пакость, а всего-навсего невинный эротический аксессуар, из элитного секс-шопа сорок тысяч, окончательно понял я.

А со следующего дня потянулись допросы. Месяц с лишним тянулся допрос еретичища: за тысячу лет он смог реально много наеретичить, причем с прицелом на возможное будущее, паразит такой.

Что искренне порадовало, так это то, что впечатлённые коллеги из лордья бегло ознакомились с предварительными протоколами, почесали озадаченно разные места и коллегиально сбацали так называемое Отделение Инквизиции, по устранению последствий деяний еретика майорис Ясона Людвига.

То есть, в допросы мои хамски не лезли, но с протоколами знакомились сразу по их отпечатыванию, иногда подкидывая мне уточняющие вопросы для еретичища.

Кстати, Отделение, как формат объединения Инквизиторов по определённому вопросу, было довольно распространено. И как раз оно определяло «цвет инсигнии» в рамках поля своей деятельности.

Ещё отдельные коллеги обзывали Отделения Кабалами. Варп знает, почему. Кстати было некое различие: Отделение привлекает Инквизиторов по мере необходимости, в рамках решаемого вопроса, а Кабал — назначается конклавом, тоже по конкретному вопросу, но без ротации кадров.

Впрочем, кабализм в рядах коллег занятен, но не слишком интересен. А вот то, что еретичищные следы будут оперативно подчищены, да ещё и без моей беготни — весьма неплохо.