Тень доктора Кречмера

— Мы задумали грандиозный телепроект, нечто вроде «Старых песен о главном», — говорил Звягинцев. — Но это будет нечто принципиально новое: известные актеры и певцы будут разыгрывать ключевые моменты великих произведений русской литературы.

— Покажете по Первому каналу, как Раскольников рубит топором старушку? — насмешливо осведомилась Вера.

— Ну, зачем вы так? — поморщился Звягинцев. Тут Николай невольно улыбнулся: с тех самых пор, как Звягинцев загорелся этой идеей и начал ее проталкивать, его все преследовали Раскольниковым и старушкой. — Мало ли других сцен? Сильных, ярких, великолепных! Наша цель — вернуть молодежи вкус к чтению, пробудить интерес к литературе. Пусть гордится нашим наследием!

Он бросил взгляд на Николая, давая понять, что пришел его черед вступать с репликой, но Николай промолчал. Вера неожиданно пришла ему на помощь, вернув разговор в экономическое русло.

— И у вас есть государственное финансирование? — спросила она.

— Разумеется! — снисходительно кивнул Звягинцев. — Государство нас поддерживает.

— Простите, государственное финансирование предполагает строчку в бюджете. Она у вас есть? Будет? Ну, хорошо, допустим. Если она у вас будет, зачем вам участие частных банков? Бюджетные средства, безусловно, разместят в Сбербанке или в ВТБ. Каким же образом вы собираетесь переводить их в частный банк?

Звягинцев прямо-таки забронзовел от сознания собственной солидности:

— Есть система доверенных банков, и банк «Атлант» в нее входит. Если частные банки нам помогут, мы будем вести расчеты не через первичный банк, а через любой по нашему выбору. Если платежи будут проходить через ваш банк, для вас это прямая выгода. А главное, участие в таком проекте для вас — дополнительная и, заметьте, бесплатная реклама. Престиж. Имидж. Это престижно — стать спонсором патриотической акции, поддержанной на государственном уровне.

— Если я правильно поняла, вы хотите обратиться за помощью и в другие коммерческие банки?

— Это не секрет. Мы затеваем предприятие грандиозного размаха, и чем больше средств соберем, тем лучше. А преференция по ведению наших счетов, естественно, будет отдана тому, кто даст нам больше денет. — И Звягинцев опять посмотрел на Николая: поддержи, мол.

— Извините, но у меня создалось впечатление, что никаких госбюджетных средств у вас пока нет и поддержки других банков тоже нет. Вы обратились к нам, чтобы, заручившись нашим согласием, заинтересовать другие коммерческие структуры, а затем и государство. Это похоже на «пирамиду». Я изложу ваш план руководству, — с нажимом продолжила Вера, не давая Звягинцеву возразить, — но дам отрицательное заключение. Мы подобные проекты не финансируем. — Она поднялась из-за стола, открыла сумочку и положила на стол сторублевку: плату за бутылочку минеральной воды, к которой так и не притронулась. — Всего хорошего.

Она повернулась и направилась к выходу.

Звягинцев так и остался сидеть на месте, а Николай, машинально сорвав со спинки стула куртку, бросился за нею следом.

— Вера, подожди!

Она не обернулась. Он нагнал ее уже за дверями зала.

— Нам надо поговорить.

— Нам не о чем говорить.

— Ради бога, позволь мне объяснить! Я не имею к этому отношения.

— Тогда что ты там делал? — нахмурилась Вера.

— Я хочу сказать, это не моя идея. Мне пришлось… Давай присядем где-нибудь. На минутку! — умоляюще воскликнул Николай. Он подхватил ее под локоть и увлек в полутемный бар. — Давай выпьем кофе. Или чаю, — добавил он торопливо. — Я помню, ты всегда любила чай.

— Что, более привычная обстановка? — Вера насмешливо оглядела стойку с высокими табуретами. — «Мы артисты, наше место в буфете»?

Это его задело.

— Если ты хочешь сказать, что я спился или начал колоться, то это не так.

Николай был не вполне искренен, но решил не вдаваться в детали.

— Рада за тебя. Но ты явно опустился, раз имеешь дело с такими проходимцами, как этот Звягинцев.

Николай заказал ей чаю, себе кофе, и они сели за маленький столик.

— Ты недооцениваешь Звягинцева. Он не проходимец, он очень пробивной продюсер. Он своего еще добьется. Не раз добивался. И он искренне считает, что без некоторой доли блефа в его работе не обойтись. Но я сейчас о другом. Вера, если бы я только знал, что в этом зале появишься ты, я бы ни за что…

— А если бы появился кто-то другой? Ему ты морочил бы голову без зазрения совести?

Николай опустил глаза.

— Я собой не горжусь. После того, как мы с тобой расстались, моя жизнь пошла вразнос.

— Думаю, ты драматизируешь, — возразила Вера. — Сам же говоришь, что не спился и не начал колоться…

— Но я впал в ничтожество! — перебил ее Николай. — Я хотел стать режиссером, а сам перебиваюсь какими-то жалкими клипами на ТВ.

— Я как-то раз видела тебя в «Останкино», — призналась Вера.

— В «Останкино»? — встрепенулся Николай. — А что ты там делала?

— Предсказывала финансовую погоду. Речь не обо мне. Ты говоришь, что перебиваешься клипами. И кто в этом виноват?

— Конечно, я сам! Ну, и твоя сестрица руку приложила. Она втянула меня во все это. Фотосессии, кастинги, съемки, клипы… Я и оглянуться не успел, как увяз по горло.