Тень Дракона

Укол. Легкий, просто прикосновение. Шатов понял, что затаил дыхание и заставил себя глубоко вздохнуть и выдохнуть.

– А потом он пошел вправо, я слышал, как рвалась моя кожа, – острие ножа легко, чуть прикасаясь к лицу Шатова, скользнуло к виску. – Это ведь я должен был убить тебя. Я… А ты умудрился…

Шатов вздрогнул от боли, когда Дракон поддел кончиком ножа кожу на виске и рассек ее.

– Не приятно, правда?

– Ничего, – Шатов заставил себя улыбнуться, – можно привыкнуть…

– Да? А так? – нож впился в край пореза и потянул его чуть ниже.

– Одна просьба…

– Да?

– Будешь кончать – отойди. Меня такие вещи не возбуждают.

Нож замер.

Вот сейчас. Только одно движение. Взмах руки.

Дракон встал и отошел.

Шатов позволил себе на мгновенье закрыть глаза и облизал губы. Почти ведь получилось. Еще совсем немного оставалось. Чик – и все.

Дракон простоял спиной к Шатову почти минуту, держа нож в опущенной руке. Потом обернулся.

Лицо белое, словно гипсовое. Губы искривились. Кажется, он надеется, что это похоже на улыбку. Не очень. Это похоже на гримасу ярости. Подтолкнуть…

– Так что там у тебя было со шрамом дальше? Пока то, что ты мне продемонстрировал, особо не поразило. Может, поищешь подходящую палку? Заточишь ее и проведешь по моему лицу борозду. Рвущаяся кожа, запах крови, брызги… Ну и так далее и тому подобное. Это же так возбуждает.

Дракон тяжело вздохнул, поднял руку с ножом вверх, словно собирался метнуть его в Шатова. Потом медленно поднял левую руку и закрыл нож.

– Не сейчас… – пробормотал Дракон.

– Что так? Заратустра не позволяет? – Шатов засмеялся.

Кровь теплым ручейком стекала по щеке, но боли почти не было. Шатову было необычно легко. Об этом он мечтал – только он и Дракон. Только они вдвоем. И максимум, что может сделать Дракон – это убить Шатова. Легко или мучительно – не важно. Только убить. И некого взять в качестве жертвы.

Дракон переставил табурет почти к самым ногам Шатова и сел.

– Мне кажется, что теперь мы будем разговаривать. Не понятно только о чем, – Шатов подмигнул Дракону правым глазом и поморщился – рана все-таки дала о себе знать.

– Я и сам не рассчитывал на длительный разговор, – хрипло сказал Дракон. – Вначале твоя смерть была вопросом чисто прикладным. Показательным выступлением. Дракон пообещал наказать Шатова и ментов из группы Сергиевского и свое обещание выполнил. Вас нашли бы… Вас найдут обезображенными и со следами пыток. Так, для создания образа.

– Именно сегодня?

– Или завтра, или через неделю… Вопрос об этом не стоял так остро, поверь. Все шло по плану. Все шло точно по плану… Убийства, группа, ты в качестве свидетеля, снова убийства, потом приезд матери вашего Гремлина, паника… Неуловимый и неуязвимый Дракон, издевающийся над героическими сыщиками…

– Чушь.

– Ничего подобного – вполне реальная вещь. Потом умер бы ты и кто-то из группы. Лучше – все. И я исчез бы. Испарился. А потом, месяца через четыре-пять, снова появился бы бумажный дракон. И ты полагаешь, что кто-нибудь из руководителей города решился бы придать это гласности? Милый мой. Они бы сидели тише воды и ниже травы, надеясь только на то, что их минет чаша сия. И бумажные драконы опять исчезли бы, – Дракон засмеялся хрипло, – на время. Чтобы появиться снова, но уже в виде визитных карточек и почтовых открыток. И всякий, получивший такое послание, поспешил бы выполнить просьбу. Поэтому вы должны были не просто умереть, но умереть страшно, так, чтобы никто не мог выдать это за героическую схватку с преступником.

Шатов попытался изменить позу, но у него ничего не получилось.

– Не дергайся, – посоветовал Дракон, – без толку.

– Красиво говоришь, – Шатов хотел сказать это легко, с улыбкой, и у него получилось. – Только планчик дал сбой. Да? И ты был вынужден импровизировать на ходу. А импровизация – не твоя стихия. Ты испугался и убил заказчика. Спортсмена.

– Я его не убивал, – усмехнулся Дракон.

– Мы уже об этом говорили, не повторяйся.

– Это ты повторяешься, Шатов. Это вы его убили в перестрелке. Вернее, Таранов его убил. А я только спас его семью от позора. Вашему майору в голову пришла замечательная идея – пожалеть жену и еще не родившегося ребенка Рыжова. И то, что ты свидетель…

– Понятно, – кивнул Шатов, – это только ускорило развязку.

– Именно. Ты решил стать жертвенным животным и начать громко кричать о наших с тобой интимных делах.

– И ты испугался!

– Я не испугался… – сказал Дракон.

– Испугался, ты смертельно испугался, Дракон. Ты ведь любишь жизнь, хоть и не можешь жить без смерти.

– А если и испугался? Что из того? Что? Все мы хотим жить. Даже такая дрянь как ты хочет жить.

– Честно? – устало спросил Шатов. – Уже не хочу. Ты добился того, чего хотел. Ты начал стирать меня. Я сам начал себя стирать, черту за чертой, все, как ты сказал, только…

– Что только?

– Только я начал это делать с инстинкта самосохранения. Я не боюсь умереть. Если бы я сейчас мог обменять мою жизнь на твою…

– Если бы мог, Шатов, – Дракон встал. – Но пора заканчивать преамбулу.

– И переходить к амбуле, – подсказал Шатов.

Дракон, не ответив, пересек помещение и скрылся за дверью.