Тень дракона. Хозяйка

Я ее прекрасно понимала. У меня в свое время тоже интересовались, правда ли я хочу оставить ребенка? Но, несмотря на то что я не помнила, кто сотворил со мной такое, ни разу не допускала и мысли, избавиться от ребенка.

— Если Рисанна боится, что ты не сумеешь его прокормить, то…

— Она боится, что я семью опозорю. Риса права, я всегда была черной овцой…

— Это лишь мнение ее матери. Она спроецировала свою ненависть на тебя и научило этому свою дочь.

— Ой, мудрено говорите ньера, но кажется я понимаю. Действительно, раньше мы с Рисой ладили, но чем взрослее становились, тем больший разлад вносила ее мать.

— Как обычно и бывает, — я вздохнула.

Повисла пауза, которую нарушила Роса.

— Ньера, мне Аруха предсказала, что если рожу от того, кто носит в сердце дракона, мой ребенок достигнет многого и возвысится.

— Ох уж эта Аруха… — скривилась я и тут меня осенило: — За это она тебя ругала и угрожала даже? Я слышала.

Роса кивнула.

— Я поделилась с ней предсказанием, а она на меня накинулась. А теперь… Теперь, когда все произошло, и во мне растет мой малыш, я очень боюсь, что она мне подсыплет что-нибудь в пищу, и я скину…

После того, что мне поведал сам Нож о непростых взаимоотношениях в женском коллективе замка, я не удивлюсь, что так произойдет.

— Надо сделать так, чтобы сестра перестала лезть в твою жизнь. Например, — я пристально посмотрела на Росу. — Слушай, а что, если мы тебя замуж выдадим? Нет, ты не думай, неволить не стану, но может есть кто-то из парней, кто сумеет тебя отстоять. Достаточно авторитетный и такой, чтобы простил тебе твои похождения.

— Пиран, — Роса вдруг смутилась. — Я давно ему нравлюсь, и… Он стал моим первым мужчиной.

— Что?! — это было и вовсе неожиданно.

Вот он — темный омут, сидит передо мною нежно розовея щечками.

— Ну, ньер Шатолье прогнал меня, когда узнал, что я еще девица. А мне так хотелось, чтобы предсказание Арухи сбылось… И тогда я пошла к Пирану.

Нормальный такой деловой подход. Решаем проблемы по мере поступления. Как-то немного цинично даже для нашего мира.

— И что, на следующий раз ньер Шатолье не стал отказываться?

— Не стал, — Роса смутилась еще сильнее и потупилась.

Но кто я такая, чтобы ее осуждать в конце-то концов. Тут, между прочим, местный Армагеддон назревает, а так Роса и остальные хоть удовольствие получили.

— Хорошо. Тогда зовем Пирана. И знаешь, пусть он считает, что ребенок его. Хуже никому от этого не станет. Тем более, что у вас взаимная симпатия.

Честно говоря, Пирана я не сильно жалела. Он с радостью лишил Росу невинности, но и не подумал даже узаконить отношения, как того требовали местные обычаи. Так что моя совесть чиста. Опять же, станет отнекиваться, настаивать не буду. Сами эту кашу заварили, пусть сами и расхлебывают.

— Ньера, пусть Дракон Прародитель подарит вам долгих лет жизни! — Роса ухватила меня за руку и прижалась лбом в знак благодарности.

За Пираном послали сразу, и тот вскоре явился. Увидев нас двоих, парень мгновенно сделал какие-то свои выводы.

— Ньера, прошу меня простить. Роса я должен был сразу… — он виновато уставился на девушку.

— Так-так-так, на воре и шапка горит? — приподняла я одну бровь.

— Ньера, позвольте исправиться? Роса, выходи за меня замуж?

— Куда ты так торопишься, — поморщилась я. — Сделаешь предложение еще раз и по-человечески. Романтично и красиво. Желательно, при свидетелях. Тебе такая девушка досталась, а ты…

— Простите! — окончательно сконфузился Пиран, продолжая пожирать скромно поглядывающую на него из-под ресниц Росу.

Глава 26. Буря над морем и в замке

Реджинхард Берлиан, драклорд Дракендорта.

Где-то над морем Семидесяти Семи Бурь

Из-за низко висящих туч, лететь приходилось почти над самой поверхностью. Возмущенное подобной наглостью море то и дело пыталось схватить и утащить возмутителя спокойствия в свое ненасытное брюхо. Когтистые гребни вздымались высоко в небо, но недостаточно, чтобы дотянуться до режущего воздух дракона. К сожалению, над морем Семидесяти Семи Бурь драконьи тропы не работали, поэтому добраться до стелы можно было лишь на собственных крыльях. Я уже проделывал этот путь однажды, но тогда море было втрое спокойнее, и не приходилось постоянно бороться с сумасшедшим встречным ветром, порывы которого иногда отбрасывали меня-дракона назад точно хилую птичку.

«Барьер разрушается. Еще чуть-чуть и его не станет», — посетовал Берлиан.

«Как считаешь, мы успеем?» — этот вопрос беспокоил меня больше всего.

Если бы не драконье чутье, которое ведет его точно к столпу с артефактом и не чувство времени, я бы не смог точно сказать, как долго мы уже летим над бушующей водной стихией и в нужном ли направлении.

«Семь дней, восемнадцать часов и сорок четыре минуты», — тут же откликнулся Брелиан.

«А сколько осталось?»

«Не знаю…» — откликнулся Берлиан, после чего мы едва ли не кубарем полетели назад, когда внезапный и особенно сильный порыв ветра ударил прямо в крылья.