Тень драконьего крыла

Там не было ничего, кроме крошечного каменного выступа, на котором едва мог уместиться человек. Даже если стоять по эту сторону двери, от одного взгляда на открывшееся зрелище становилось страшно.

Видимо, намерение проигнорировать приказ вэйры отчетливо отразилось на моем лице, поскольку она кивнула стражам, и те тут же применили ко мне силу. Наверное, это было ожидаемо, но на тот момент я к такому повороту не была готова совершенно. Когда меня буквально взяли под белы рученьки и потащили к двери, попыталась воспротивиться, но тщетно. Что может одна девушка, пусть и не слишком хилая, против двух сильных мужчин?

– Все, кто сидел в воздушной тюрьме даже несколько часов, становились шелковыми, – усмехнулась Иветта, с неприкрытым наслаждением наблюдая за развернувшейся перед ней сценой. – Вот и подумай над своим поведением.

Считаные секунды потребовались на то, чтобы я оказалась стоящей на крошечной площадке, обдуваемой всеми ветрами. У меня не было ни малейшей возможности повлиять на исход, и в следующее мгновение дверь за моей спиной резко захлопнулась.

Сердце билось где-то в районе горла, ладони стали влажными, несмотря на холод.

До земли – десятки этажей. С трех сторон – пустота, и даже дверь не имела ни единой выпуклости, за которую можно было бы ухватиться. Абсолютная беззащитность, одиночество и всепоглощающий, отравляющий разум страх.

Ноги подрагивали, и я медленно, очень осторожно опустилась на холодную поверхность. Она была до того небольшой, что при желании я бы даже не смогла лечь, растянувшись во весь рост. Притянув к себе колени, обхватила их руками и, прикрыв глаза, сделала несколько глубоких вдохов.

Нужно успокоиться.

Порывы шального ветра, который запросто мог отправить меня в долгий и ничуть не похожий на вчерашний полет, восстановлению душевного спокойствия отнюдь не способствовали.

Глубокий вдох и медленный выдох. Вдох – выдох.

Пожалуй, это была самая страшная тюрьма, какую я только могла себе вообразить. Казалось бы, полная свобода – ни решеток, ни засовов, вот только такая свобода слишком явно отдавала близостью смерти.

Не знаю, сколько просидела с закрытыми глазами, прежде чем решилась снова их открыть. Задержав дыхание и все еще ощущая слишком сильные удары сердца, посмотрела прямо перед собой. Отсюда открывался вид на суровые заснеженные горы, макушки которых прятались в дымчатых облаках. Солнце едва пробивалось сквозь набежавшие на небо тучи, но даже проблески редких лучей не прибавляли дружелюбия суровой красоте. Ощущение весны, владеющее мною все утро, оказалось безжалостно развеяно насмехающимся ветром и пробирающим до костей холодом.

– Ненормальная, – выдохнула я, выпуская облако белого пара, и, разозлившись, передразнила: – «Вот и подумай над своим поведением». Да чтоб тебя родной муж в облике дракона сожрал!

Злость частично усмирила страх и даже в некотором роде согрела. Конечно, я не сомневалась, что Иветта моих слов не забудет, но все же не ожидала, что она станет действовать незамедлительно и напролом. Неужели не понимает, что, узнай об этом правитель или Шайрэн, ей же потом и достанется? Или, может, то, что невесты престолонаследника неприкосновенны, – всего лишь слова, а мое нынешнее положение – обычные меры «воспитания»?

Я тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Даже если такое предположение имело небольшую вероятность быть правдой, думать так сейчас не стоило. Самое лучшее, что я смогла придумать, чтобы отвлечься, – это смотреть на горы, отмечать красоту пейзажа и ни в коем случае не бросать даже мимолетный взгляд вниз.

Рано или поздно за мной придут. Не буду же я сидеть здесь вечно? Надо просто немного потерпеть и… Дарх возьми, да я превращусь в сосульку раньше, чем накроют ужин!

Спустя еще некоторое время зубы начали мелко стучать. Я обхватывала себя руками, дышала на ладони, растирала предплечья, но все без толку. Было страшно не столько из-за перспективы замерзнуть насмерть – подозревала, что за мной все же придут раньше, чем это произойдет, – а из-за существующей вероятности задремать. Когда человек замерзает, его клонит в сон, что в моем случае совершенно непозволительно. Вот так заснешь – и проснешься, уже летя вниз с огромной высоты, а потом то, что некогда было Эльвирой Соколовой, придется соскребать с плит, которыми вымощен двор… Кошмар!

Время текло медленно. Слишком медленно. Я вязла в нем, точно в трясине, как никогда желая убыстрить его ход. Но даже теперь не жалела ни об одном сказанном слове. Упрямство всегда было моей отличительной чертой, особенно там, где дело касалось несправедливости.

Решила, что, выбравшись отсюда, никому ничего не расскажу. Если спросят – отвечу, но сама жаловаться и ябедничать не стану. Я привыкла справляться с трудностями своими силами и самостоятельно решать проблемы. Давно свыклась с мыслью, что положиться в этой жизни можно только на себя. Вот и сейчас, пойди я к тому же Шайрэну, это равнялось бы признанию своей слабости перед Иветтой. Но она сильно ошибается, если думает, что эта тюрьма меня сломит.