Тень Эндера

Бобу очень хотелось бы обсудить возникшие у него вопросы с Николаем или даже с учителями. Ему здорово мешало то, что его собственные мысли как бы блуждают по кругу, что их не стимулируют чужие соображения и мнения. Ум человека с трудом вырывается из привычной колеи, и ему трудно учиться у самого себя. Тем не менее Боб постепенно продвигался вперед во время четырехмесячного пути и последующего пребывания в Тактической школе.

Изучение тактики включало множество коротких поездок и визитов на корабли разных типов. Бобу не нравилось, что их внимание концентрируется преимущественно на кораблях устаревших моделей, – ему это казалось бессмысленным. Зачем тренировать будущих командиров на кораблях, на которых им фактически не придется сражаться? Но учителя отнеслись к его соображениям с недоумением: корабли – это корабли и чего тут спорить, если новые модели несут пограничную службу на периферии Солнечной системы, а свободных от дела и способных катать ребятишек попросту нет.

Они получили некоторые навыки пилотирования, так как им было уготовано судьбой стать командирами, которые поведут свои корабли в сражение. Получили общие представления о вооружении, о том, как корабли приводятся в движение, чего можно от них требовать, а чего нельзя. Большинство этих сведений никогда не пригодятся. Такие знания Боб усваивал легко, его можно было разбудить ночью, и он тут же был готов вытащить те детали, о которых читал или слышал на уроках. Поэтому во время обучения в Тактической школе, хотя он занимался ничуть не хуже остальных товарищей, Боб основные силы своего интеллекта направил на изучение современной политической ситуации на Земле. Так как Тактическая школа находилась на МЗС – Межзвездной станции, то ее библиотека пополнялась не только материалами, которые предписывалось иметь в библиотеках кораблей. Впервые Бобу попали в руки произведения современных ему политологов. Он мог прочесть и работы, которые приходили из России, и вновь поразиться тому, как открыто выражались там претензии и ожидания русских. Китайские политологи видели нависшую опасность, но, будучи китайцами, не поднимали тревогу и не пытались побудить к сопротивлению другие страны, раздувая в них страх и неуверенность. Китайцы считали, что все известное в Китае и заслуживающее внимания известно и за его пределами. Что касается европейских и американских стран, то там доминировало поразительное невежество, которое напоминало Бобу «стремление к смерти». Конечно, какое-то количество бодрствующих наличествовало и тут. Они возлагали надежды на создание коалиций стран.

Внимание Боба привлекли два политических обозревателя.

Демосфен на первый взгляд производил впечатление крикуна, игравшего на обскурантизме и ксенофобии. Он имел определенный успех и возглавлял довольно сильное политическое движение. Боб не знал, будет ли жизнь при правительстве, возглавляемом Демосфеном, лучше, чем жизнь под русскими, но с Демосфеном по крайней мере можно было спорить.

Другой политолог – Локк, надменный высокоинтеллектуальный тип, болтавший о мире во всем мире и союзах стран, – судя по всему, исходил из тех же фактов, что и Демосфен, но считал, что русские полны энергии и потенциально способны руководить миром, хотя и сомневался, что это руководство будет достаточно благотворным для общества. Иногда казалось, что и Локк, и Демосфен ведут исследования совместно, пользуются одними и теми же источниками, одной и той же корреспонденцией, но обращаются к совершенно разным аудиториям.

Некоторое время Боб даже развлекался гипотезой, что это один и тот же человек. Но нет – литературный стиль был разным, да и ход мысли очень различен. Вряд ли мог найтись кто-то, кто сумел бы так гениально разыграть публику.

Кто бы они ни были, но они наиболее четко видели современную ситуацию. Боб принялся обдумывать свое эссе о послежукеровском мире в форме письма к Локку и Демосфену.

Частного письма. Анонимного. Боб считал, что чем более известными будут обозреватели, тем скорее его идеи начнут плодоносить.