Тень Эндера

– Но если он соответствует вашим требованиям по интеллектуальному развитию и складу характера, то вполне возможно, что, потратив на него бесконечно малую часть бюджета МФ, отведенную на покупку бронзовых мундирных пуговиц и туалетной бумаги, вы сможете исправить его физические дефекты?

– Вот уж никогда не знал, что монашки способны на сарказм.

– Я ведь не могу дотянуться до вас линейкой. Сарказм – мое последнее орудие.

– Покажите мне результаты тестирования.

– Я покажу вам его самого. А заодно кое-кого еще.

– Тоже физические ограничения?

– Очень мал по росту, и по возрасту тоже. Но ведь и Виггин был таков же, как я слышала. А этот… сам научился читать прямо на улице.

– Ах, сестра Карлотта, что бы я без вас делал? Как бы проводил долгие, пустые часы своей жизни?

– Удерживать вас от грехов и глупостей – мой способ служить Господу.

Боб отправился прямо к Ахиллу и рассказал ему все, что подслушал. Улисс, вышедший из больницы, – большая опасность, и идут разговоры, что он собирается рассчитаться за свое унижение.

– Я думала, все это уже позади, – печально вздохнула Проныра. – Ну, драки то есть.

– Долгое время Улисс провел на больничной койке, – прервал ее Ахилл. – Если он и знает о переменах, то вряд ли понимает, как что работает.

– Будем держаться вместе, – сказал Сержант. – Мы тебя защитим.

– Возможно, для всех будет лучше, – продолжал Ахилл, – если я исчезну на несколько дней. Это могло бы вывести вас из-под удара.

– А что же будет с едой? – спросил кто-то из малышей. – Кто нас будет защищать?

– А вы держитесь за Проныру, – ответил Ахилл. – Хельга у дверей пустит вас, как пускала и раньше.

– А что, если Улисс тебя все-таки поймает? – спросил другой мальчуган, старательно вытирая глаза кулачком, – мужчинам плакать ведь не полагалось.

– Тогда мне конец, – ответил Ахилл. – Он вряд ли удовлетворится тем, что отправит меня в больницу.

Малыш разразился ревом, к которому тут же присоединился вой остальных ребят. Этот хоровой плач заставил Ахилла покачать головой и улыбнуться:

– Да не собираюсь я помирать. Пока я буду прятаться, вы будете в безопасности, а когда Улисс поостынет и привыкнет к новой системе, я вернусь.

Боб молчал. Он только слушал и размышлял. Боб не считал решение Ахилла правильным, но он предупредил Ахилла об опасности и на этом счел свои обязанности исполненными. Уходя в подполье, Ахилл совершает ошибку, он только напрашивается на новые неприятности – его сочтут трусом и слабаком.

Итак, вечером Ахилл куда-то спрятался, но куда – не сказал никому, чтобы кто-нибудь случайно не выдал его тайну.

Боб было подумал, не проследить ли за ним, но потом решил, что от него будет больше пользы, если он останется с группой. Теперь их вожак – Проныра, а главарь она явно посредственный. Другими словами – дура. Ей нужен Боб, даже если она сама этого пока не понимает.

Ночью Боб старался не спать, почему – и сам не знал. В конце концов он все же заснул, и ему приснилась школа. Только это была не школа сестры Карлотты, где занятия велись на ступеньках в переулках, а настоящая школа со столами и стульями. Но и во сне Боб никак не мог усидеть за столом. Вместо этого он парил в воздухе, а стоило захотеть, то можно было летать по всей комнате. Прямо под потолком. А еще можно было скрыться в расщелине в стене – в темном тайничке, по которому можно было подниматься все выше и выше и где почему-то становилось все теплее и теплее.

Проснулся Боб в темноте. Дул прохладный ветерок. Хотелось пи́сать. И летать тоже хотелось. Боб готов был разреветься, оттого что сон прервался. Он не помнил, чтобы когда-нибудь летал во сне. Ну почему он так мал и так слаб, почему у него такие неуклюжие ноги, которые с трудом переносят его с места на место?

Когда он летал, то мог смотреть на всех сверху вниз и видеть макушки их глупых голов. Мог на них нагадить, подобно птичке. И не боялся их, так как, если бы они и пришли в бешенство, он сразу бы улетел и его бы ни за что не поймали.

Впрочем, если бы он умел летать, то наверняка это умели бы и все остальные. Тут же выяснилось бы, что он самый маленький и медлительный, так что все они могут спокойно гадить на него.

Заснуть больше не удастся. Боб это знал. Он слишком напуган – правда, неизвестно чем. Тогда он встал и вышел в проулок, чтобы помочиться.

В проулке оказалась Проныра. Она подняла глаза и заметила Боба.

– Я хочу побыть одна, – сказала она.

– Не выйдет, – ответил Боб.

– Не хами, малец, – буркнула Проныра.

– А я знаю, что ты садишься на корточки, когда писаешь, – ответил он. – Но я все равно подглядывать не буду.

Сверкая глазами, она ждала, когда он отвернется к стенке, чтобы помочиться.

– Я так понимаю, если бы ты хотел обо мне рассказать, то не стал бы так долго дожидаться.

– Да ведь все и так знают, что ты девчонка. Когда тебя нет, папа Ахилл всегда говорит о тебе «она».

– Он мне не папа!

– Я догадался, – сказал Боб, все еще повернувшись лицом к стене.

– Теперь можешь повернуться. – Она уже стояла, застегивая штанишки.

– Я чего-то боюсь, Проныра, – признался Боб.

– Чего?

– Сам не знаю.

– Не знаешь, чего боишься?