Тень Эндера

Этот изгиб реки Боб хорошо запомнил по карте. Теперь он знал, где находятся те отметки, которые делала на ней сестра Карлотта. Он решил, что ему следует, пройдя по запомнившимся ему улицам, обойти по порядку все те места, где он когда-то обитал. Когда все это останется за спиной, где-то совсем рядом окажется район, в котором находится дом уборщика. Однако следует соблюдать особую осторожность, так как Боба могут узнать, да и сестра Карлотта почти наверняка свяжется с полицией, и его обязательно станут разыскивать там, где обычно собираются беспризорники, ибо решат, что Боб захотел опять вернуться к прежнему образу жизни.

Только они забыли, что он не голоден. А раз не голоден, то и торопиться ему ни к чему.

Боб сделал большой крюк в сторону. Подальше от реки, подальше от центральной части города, куда со всех сторон стекались бездомные. Когда ему встречались улицы пооживленнее, Боб тоже обходил их стороной. Боб заложил такой большой крюк, что шел весь вечер и утро следующего дня. Более того, в определенный момент он вообще вышел за пределы города и впервые в жизни увидел сельский пейзаж, похожий на картинку: пашни, дороги, лежащие выше окружающих полей. Сестра Карлотта рассказывала ему, что бульшая часть обрабатываемых земель находится ниже уровня моря и что только огромные плотины удерживают воду от того, чтобы прорваться и залить всю страну. Но Боб знал, что к плотинам он не пойдет. Во всяком случае, пешком.

Потом он снова вернулся в город уже в районе Шибрук и во второй половине того же дня наткнулся на знакомое название улицы – Рингдейк. К ней примыкала другая улица, чье название было на языке, которого Боб не понимал. Там был ресторан, вывеску которого теперь он мог прочесть, – ресторан был армянским, как, видимо, и язык, на котором разговаривала та женщина, что его кормила.

«Как же ты здесь оказался, Боб? Почувствовал запах еды, когда проходил мимо?» Боб прогулялся по улице сначала в одну сторону, потом в другую, оглядываясь по сторонам, пытаясь вспомнить хоть что-то.

– Эй, жирдяй, ты чего тут забыл?

Двое ребят, лет восьми. Воинственные, настороженные, но не хулиганы. Вероятно, члены местной банды. Вернее, семьи – перемены, вызванные Ахиллом, вероятно, дошли и сюда. Хотя кто знает, распространились ли они на эту часть города?

– Я должен здесь встретиться со своим папой, – сказал Боб.

– А кто твой папа?

Боб не был уверен, что они не путают два понятия: папа – глава семьи и папа – отец ребенка.

– Ахилл, – все же рискнул он.

Мальчишки с сомнением воззрились на него:

– Так он же там, ниже по течению. И с чего это он будет встречаться тут с каким-то откормленным поросенком?

Впрочем, их сомнения ничего ровным счетом не значили. Важно было другое – слава Ахилла разнеслась по всему городу.

– А с чего это я стану рассказывать вам про дела моего папы? – ответил Боб. – И в его семье все такие толстые. Ведь мы едим до отвала.

– И все такие же коротышки?

– Раньше я тоже был выше, да слишком много вопросов задавал, – дерзко ответил Боб, протискиваясь мимо них.

Он двинулся по Розенлаан, в ту сторону, где, как ему представлялось, мог жить уборщик.

Мальчишки за ним не увязались. Наверное, подействовало имя Ахилла – или уверенность, с которой говорил Боб, словно ему нечего было бояться.

А потом все опять стало совсем чужим. Боб внимательно смотрел по сторонам, надеясь, что узнает улицы, по которым уходил из дома уборщика. Нет, все тщетно. Он бродил, пока не стемнело, но даже тогда не отказался от своих поисков.

Повезло ему совершенно случайно. Боб остановился под уличным фонарем, пытаясь прочесть название улицы на прибитой к фонарному столбу табличке, как вдруг заметил на самом столбе нацарапанные значки и буквы. P¤DVM – вот что там было вырезано. Боб не имел ни малейшего представления о том, что это может означать. Он вообще не помнил эту надпись, но вдруг узнал. Он видел ее раньше. Даже не один раз. Значит, квартира уборщика была совсем рядом.

Боб медленно огляделся, тщательно фиксируя все детали. Вот оно! Небольшой многоквартирный жилой дом с наружной и внутренней лестницами.

Уборщик жил на самом верху. Цоколь, первый этаж, второй, третий. Боб подошел к почтовым ящикам и попробовал прочесть фамилии квартиросъемщиков, но таблички были слишком высоко, да и надписи сильно выцвели, а кое-где вообще отсутствовали.

Какая разница – ведь фамилии-то уборщика Боб все равно не знал. Нечего было и надеяться, что он ее распознает по табличке на почтовом ящике.

Внешняя лестница не доходила до верхних этажей. Ее, надо думать, пристроили к офису доктора, расположенному на втором этаже. А поскольку ночь уже наступила, то и дверь была заперта.

Ничего не оставалось, кроме как ждать. Если придется, то всю ночь напролет. Тогда утром он войдет в одну из дверей. А может, кто-нибудь придет домой ночью, и тогда Боб проскользнет внутрь дома вслед за ним.