Тень Галилеянина

– Террористов не интересуют вопросы брака. Иисус этот производит впечатление самого обычного еврейского законоучителя. Наши раввины обсуждают все, относящееся к совместной жизни людей.

– Ты ошибаешься: как раз сейчас террористы очень даже могут заинтересоваться вопросами брака. Если они готовят восстание против Антипы и против нас, им нужно скомпрометировать Антипу в глазах народа. Какой же путь тут более легкий, чем разоблачить его брак?

– Но при отсутствии других причин этого Иисуса еще нельзя считать террористом!

– Нет, конечно! Но то, что он из Галилеи, заставляет задуматься. Не забудь: террористы только что скрывались в группе галилейских паломников!

– Но если в каждом галилеянине вы готовы видеть террориста, разумно ли тогда прятаться среди паломников, идущих именно из Галилеи?

Метилий словно бы не расслышал моих слов.

– Первое восстание против римлян произошло под руководством Иуды Галилеянина. [92]Тебе хорошо знакомо это имя. Ты прекрасно знаешь, где он появился впервые: в Сепфорисе! А теперь из маленькой деревушки поблизости от Сепфориса является этот Иисус, ученик пророка, казненного за то, что он склонял народ к мятежу!

На какое-то мгновение он замолчал. Потом резко повернулся ко мне:

– С этой минуты у тебя новое задание. Ты должен выяснить, представляет ли этот Иисус угрозу для государства и поддерживает ли он связи с повстанцами!

Я пришел в ужас. До сих пор я все же надеялся вернуться назад, к своей привычной жизни. То, что свалилось на меня теперь, было еще неприятнее, чем сбор сведений о ессеях и о Крестителе. Ведь сейчас речь шла о вооруженном сопротивлении. Я принялся возражать:

– Моя семья слывет в Галилее проримски настроенной. Как я смогу завоевать доверие повстанцев, борющихся за ниспровержение власти Рима?

– За этим дело не станет. Мы уже позаботились о том, чтобы всем кругом стало известно: тебя схватили во время антиримской демонстрации.

– Они не доверяют никому из зажиточной верхушки общества.

– Вовсе нет: повстанцы опираются именно на молодежь из привилегированной верхушки. Мы знаем, что некоторые их вожди – выходцы из этих кругов. [93]

Как он прав, думал я. Варавва происходил из обедневшей семьи, но по большому счету принадлежал к тому же кругу, что и я. Теперь я должен был шпионить против него и его людей. Это могло стоить мне жизни. Какой-нибудь крестьянин, запутавшийся в долгах, не вызвал бы ни у кого подозрений, начни он искать убежища в их горах. И напротив, если к ним являлись выходцы из высших слоев, это всегда бывали либо враги, либо потенциальные вожди, либо, что тоже не исключено, – предатели. Они непременно отнесутся ко мне с подозрением. Это означало, что мне нужно было открыто встать на их сторону, а вот этого я уже не мог. Чтобы заслужить их доверие, я должен что-то принести с собой. У меня вдруг возникла мысль:

– Как вы посмотрите на то, если я расскажу террористом о какой-нибудь конкретной готовящейся против них акции? Тогда я смог бы убедить их, что мои симпатии и в самом деле на их стороне.

– Но нельзя же, честное слово, всерьез посвящать их в наши планы!

– Этого не понадобится. Речь может идти о какой-нибудь акции, придуманной специально для этой цели. Что-нибудь вроде дополнительного патрулирования дороги между Птолемаидой и Галилеей. Я заранее предупрежу их. Когда же проверки на самом деле пройдут, они проникнутся ко мне доверием.

– Неплохо придумано, – одобрил Метилий, – как ты думаешь, что, если мы установим эти патрули, скажем, через три недели?

– Отлично! Но до тех пор я должен выйти на контакт с повстанцами. Это будет непросто. Они живут в труднодоступных пещерах. Где именно, точно не знает никто. Мне, скорее всего, понадобится больше трех недель. Нельзя ли устроить показные проверки недель через шесть?

– Ни в коем случае! Первой акции вполне достаточно. Когда она пройдет, как было предсказано, и, как и было задумано, ничего не даст, террористы обнаглеют и потеряют всякую бдительность. Это будет нам только на руку.

Мне было достаточно того, что я услышал. Если Метилий проговорился про первую, значит, должна была быть и вторая. И эта вторая акция должна состояться через шесть недель.

Метилий тем временем встал и потянулся за исписанным листом папируса:

– Я еще должен сообщить тебе важнейшие данные о террористах, какие я нашел в нашем архиве: