Тень Галилеянина

Хотя мы повсюду расспрашивали про Иисуса, но так нигде его и не встретили. Он не попался нам ни по дороге в Вифсаиду, ни на обратном пути, когда берегом Галилейского моря мы возвращались в Тивериаду. Люди кругом, конечно, были наслышаны о нем, много было и таких, кто его видел. Казалось, он был чуть ли не везде одновременно. Слушая повсюду рассказы о нем, где он только что побывал, волей-неволей верилось и в ту поистине невероятную скорость, с которой он переходил с места на место. Поэтому я не удивился, когда кто-то рассказал нам, что Иисус может пройти по воде.[156] В некоторых местах он возникал неожиданно и скоро снова исчезал. Еще одной загадкой было, как у него получается кормить столько людей, толпами ходивших за ним по стране. В народе потихоньку говорили, что из одного хлеба он может сделать много. В одной деревне нам рассказали о семи хлебах на четыре тысячи человек. В другой – о пяти на пять тысяч.[157] Я, конечно, не верил ни единому слову. Стоило заговорить об Иисусе, как все вдруг оказывалось возможным. Люди ведь как думают: если кто-то лечит больных, то для него уже нет ничего невозможного. Все эти рассказы о чудесах только потому и могли появиться, что молва уже признала его волшебником.

Одно из этих чудес я, кажется, смог объяснить, хотя и не совсем был в этом уверен. Когда мы добрались до Тивериады, мы сначала отвезли вещи в наш тамошний филиал. Тимон и Малх остались там. Я же отправился прямо к дому Хузы. Это был современный дом в греко-римском стиле: из украшенного колоннами атрия двери вели в многочисленные покои. На втором этаже помещалась гостиная, из которой открывался великолепный вид на Галилейское море. Там мы сидели с Иоанной, поджидая Хузу, который должен был вот-вот вернуться из поместий Антипы.

Очень скоро я перевел разговор на Иисуса. Ведь Иоанна первой тогда рассказала мне о нем. Услышав, что она помогает Иисусу, я не поверил своим ушам. Она же совершенно непринужденно рассказывала:

– Я отправляю ему деньги и еду.[158] Мой муж ничего не знает. И ты тоже не должен говорить ему. Когда получается, я стараюсь выбраться к Иисусу, чтобы послушать его.

Все сторонники Иисуса, которых я встречал до сих пор, были простыми людьми. Иоанна же принадлежала к самой верхушке. Я спросил:

– А что, есть и другие состоятельные люди, которые помогают ему?

– Кое-кто есть. Он отовсюду получает поддержку.

– Но, значит, неправда то, что рассказывают: что он творит чудеса, кормя своих сторонников?! Я слышал самые невероятные истории. Что будто бы он даже умножал хлебы!

– Рассказывают много чего. Я могу сказать тебе только, что знаю сама: когда я или другие посылают ему еду – хлеб, рыбу и фрукты, – и мои люди вдруг начинают доставать ее, большинству это кажется настоящим чудом: ни с того ни с сего, и вдруг – столько еды! Часто эти бедняки вообще никогда не видели столько съестного зараз. Если угодно, и в самом деле происходит чудо.

– То есть?

– Стоит людям поверить, что хлеба хватит на всех, как они перестают бояться голода. Тогда они достают свои запасы, которые до тех пор прятали, чтобы не пришлось делиться с другими. Они отдают свой хлеб в общий котел. Им теперь не страшно, что еды не хватит.

– Думаешь, так можно объяснить историю о чудесном умножении хлебов?

– Не совсем. Нельзя сказать: «это случилось там-то и там-то». Люди рядом с Иисусом видят, как он чудесным образом – не работая, не попрошайничая и ни с кем ни о чем не договариваясь – получает отовсюду помощь!

– Но разве не может тут кто-то решить, что повсюду в стране хлеб нужно делить поровну?

– Еще бы! Люди надеются. Есть такие, что ждут с нетерпением, чтобы Иисус объявил себя мессией. Чтобы он восстановил справедливость. Позаботился бы о плодородии. Чтобы прогнал римлян и все бы пошло на лад.[159]

– Но тогда выходит, что он опасен!

Развить свою мысль я не успел. Послышались шаги и вошел Хуза. Оба мы были рады встрече. Лишь только он сел, я тут же перешел к делу:

– Вся Галилея говорит об Иисусе. Кругом ходят слухи. А ты что думаешь о нем? Можно его считать провокатором? Мятежником?

Хуза ответил:

– Ирод Антипа волнуется. Его мучает совесть из-за недавнего убийства Крестителя. А проблем меньше не стало. Он как-то даже высказал безумную мысль, что Иисус – это воскресший Креститель. Отсюда, мол, и его способность творить чудеса.[160] Антипа боится. Он готов пойти на поводу у суеверий и поверить даже в воскресение мертвых!

– Но верят же в это фарисеи и многие другие.

– __Только не мы. Антипа, так же, как и я, сочувствует саддукейскому направлению в вере.[161] Мы, саддукеи, верим, что души погибают вместе с телами. Мы отказываемся ждать прихода нового, лучшего мира. Тех, кто придерживается наших взглядов, немного – в основном, это люди, занимающие в обществе видное положение. Учение же фарисеев, напротив, находит сторонников в низших слоях. Они верят в бессмертие души, в награду и наказание, которые люди получают в загробном мире – согласно прожитой жизни. Этот Иисус и его люди ближе к фарисеям, чем к нам.