Тень горы

Психологических игр я не люблю и стараюсь не принимать в них участия, поэтому ничего не ответил: рано или поздно Туарег сам объяснит, зачем пригласил меня в гости. Он предложил мне кальян, и я вдохнул ароматный дым.

– Когда я работал на Кадербхая, то обладал огромной властью, хотя никогда не появлялся на собраниях. Кадербхай знал, что я способен найти правду повсюду, как источник в пустыне. Даже он сам мне во всем бы признался, все бы рассказал. Он понимал, что такого человека, как я, нужно либо убить, либо привлечь к сотрудничеству, – сказал Туарег и со значением посмотрел на меня.

– Не надо мне советов про убийства, – торопливо произнес я.

Он снова рассмеялся и вручил мне кальян:

– Затянись!

Угли в чаше вспыхнули ярче солнца. Я глубоко затянулся. Струйка дыма змейкой скользнула по стене.

– Отлично! – воскликнул Туарег. – Нельзя доверять человеку, который не курит гашиш.

– Потому что такой человек слишком хорошо соображает?

– Нет, потому что гашиш заставляет говорить, – рассмеялся он. – Ну что, продолжим?

– Ага.

– Ирландец ненавидит не тебя, а Абдуллу, а к тебе пристает потому, что это задевает Абдуллу.

– Что ты об этом знаешь?

– Именно поэтому ирландец встречался с твоей подругой в ночь ее смерти, да хранит Аллах ее душу… – Туарег заметил мое потрясение и добавил: – Да, мне известно о последних часах жизни твоей подруги.

– Откуда?

– Сначала затянись, – предложил он. – Некоторые известия лучше воспринимаются в состоянии транса.

«Вот мы и подошли к самому важному», – подумал я.

– Туарег, ты бы заранее предупредил, что собираешься ставить надо мной психологические эксперименты.

Смех – карающее орудие психоаналитика. Смеялся Туарег ровно, пронзительно и резко, всегда одинаково, как бы смешно ему ни было.

«О человеке легче всего судить по смеху и походке», – заметил однажды Дидье.

– Ты прав, мне очень хочется провести с тобой еще одну беседу, – признался Туарег. – Да, я ставил эксперимент, прошу меня извинить.

– Не надо больше экспериментов!

– Хорошо, не буду, – снова рассмеялся он. – Понимаешь, я редко принимаю гостей, а из дома почти не выхожу. Без экспериментов скучно. Ну что, продолжим разговор об ирландце?

– Да.

– Они с Абдуллой… совершили убийство.

– Что?!

– Увы, это правда, – кивнул Туарег.

«Нет, не может быть», – подумал я и спросил:

– Откуда ты знаешь?

Он недоуменно поморщился, словно не решаясь продолжать рассказ, а потом неохотно признался:

– Мне многое сообщают.

– Знаешь, лучше не говори, не надо. Абдулла мне сам все расскажет.

– Погоди, не торопись! Эти сведения мне сообщили добровольно, я их не выпытывал. Они тебе пригодятся.

– В отсутствие Абдуллы я о нем говорить не желаю.

– Великолепно! Это была еще одна проверка. Прошу прощения, я не мог удержаться…

– Да что это такое, Туарег?! – возмутился я. – Я пришел к тебе в гости, а ты устраиваешь мне сеанс психоанализа?

– Нет, что ты! Позволь мне объяснить… Так вот, один бизнесмен не желал платить Компании деньги за охрану, обратился в суд, возбудил дело. Санджаю это не понравилось, и он велел Абдулле все уладить. Абдулла и ирландец явились к бизнесмену… В общем, Абдулла тебе сам расскажет, что дальше произошло. Скажу только, что кончилось все печально.

– А при чем тут моя подруга?

Лиза… В пчелином улье Туарега я не мог произнести ее имя.

– Об этом известно только одному человеку.

– А ты этого не знаешь?

– Пока не знаю.

Похоже, мое общество ему нравилось. Не хотелось думать, в каком свете это выставляло меня самого.

– Знаешь, что такое тайна? – спросил Туарег, пряча улыбку в длинной седой бороде.

– То, о чем ты мне не скажешь?

– Тайна – это неизреченная истина, – пояснил он. – Абдулла хранит свою тайну, он сам мне вчера об этом сказал.

– А зачем ты его спросил?

– Хороший вопрос, Шантарам. Почему ты его задал?

– Туарег, прекрати. Зачем ты расспрашивал Абдуллу обо мне? Это как-то связано с моей подругой?

– Конкэннону хорошо известно, что Абдулла считает тебя лучшим другом, поэтому ирландец и боится, что Абдулла рассказал тебе об убийстве. У Конкэннона есть две причины желать твоей смерти. Он неспроста объявил о вознаграждении за твою голову – сначала он хочет твоей смерти, чтобы помучить Абдуллу, а потом разделается и с самим Абдуллой.

– Спасибо, мне все ясно, – вздохнул я. – И как же найти Конкэннона?

Туарег снова рассмеялся, но не стал объяснять почему. Я сидел под аркой в бесконечности арок, укуренный до такой степени, что ноги не держали.

– Все люди делятся на две категории: те, кто использует других, и те, кого используют другие, – изрек Туарег.

По-моему, все люди очень разные и делятся на бесчисленные категории, но я вовремя сообразил, что Туарег говорит не об этом, и вздохнул:

– Значит, эти сведения мне дорого обойдутся.

– Если честно, я хочу попросить тебя об одолжении, – признался он. – По-моему, ты с удовольствием на это согласишься.

– С удовольствием?

– Расскажи мне все, что тебе известно о Ранджите Чудри.

– Зачем?

– Я хочу взять его под свою опеку.

– Под опеку?

– Да, помещу его в одно заведение по соседству.

Иногда судьба вручает тебе горсть песка и обещает превратить его в золото.