Тень и искры

И я хотела ошибаться. Хотела, чтобы он имел в виду что-то другое. При мысли, что его – или вообще кого-то – держали в плену без веской причины, у меня внутри все переворачивалось, и я начинала ему сочувствовать. А мне нельзя этого делать.

– Не было бы проще, если бы мы на самом деле узнали друг друга? Или ты предпочитаешь, чтобы мы оставались незнакомцами?

– Я бы не хотел этого. Если говорить откровенно, Сера, я бы желал, чтобы мы опять оказались так же близки, как тогда на озере.

Он поймал и удержал мой взгляд, а мое дыхание истончилось. Он провел кончиками клыков по нижней губе, и мои вены затопило жаром. Я тоже этого хотела. Разумеется, из-за моего долга.

– Я очень этого хочу, но некоторые вещи не обсуждаются, Серафена. Это одна из них.

Я отвела взгляд. Мои плечи напряглись, когда я решила надавить на него. Но я тут же усмирила это желание. Не только потому что если узнаю о нем больше, это… помешает мне исполнить долг, но и потому что есть вещи, которые не обсуждаются. Моя мама. Тавиус. Ночь, когда я выпила снотворное. Правда о том, каково мне было дома. Я понимала, что о чем-то очень тяжело говорить.

Мое внимание привлек тихий жалобный звук. Я наклонилась, и над краем стола появилась маленькая зеленовато-коричневая овальная голова.

Я уставилась на крохотного дракена, который вытянул длинную тонкую шею и зевнул.

Эш вскинул бровь.

– Что? Я даже не знал, что она здесь.

Я уронила салфетку.

– Как ее зовут?

– Джадис, но ей недавно пришлось по душе имя Джейд, – объяснил Эш, а дракенка хлопнула крылом по столу и начала рассматривать блюда. – Удивительно, что она так долго проспала. Обычно она просыпается, как только учует запах еды.

Дракенка заверещала и положила на стол передние лапы. Когти на них были крохотные, но уже настолько острые, что ими можно ломать дерево. Крылышки казались почти прозрачными, а ее глаза стали вдвое больше, когда она увидела остатки еды.

– Сколько ей лет?

– Исполнилось четыре несколько недель назад. Она самая младшая. Риверу – дракену, которого ты видела с Лейлой, – десять лет.

Она вскочила на стол, и Эш вздохнул.

– Джадис, ты же знаешь, что нельзя ходить по столу.

Маленькая дракенка повернула голову к Первозданному и издала негромкую трель.

На лице Эша заиграла улыбка.

– Слезай.

Я вытаращила глаза, а дракенка топнула задней лапой и пронзительно вскрикнула.

– Джадис, слезай со стола, – повторил Эш терпеливо и ласково.

Дракенка вздохнула и слетела вниз. Над краем стола взметнулись шипастые крылья, и она издала раздраженный звук.

Эш рассмеялся.

– Ну иди сюда, маленькая негодница.

Джадис соскочила со стула, и ее когти застучали по каменному полу. Эш наклонился и протянул руку.

– Она еще не умеет летать, – пояснил он. Джадис запрыгнула ему на руку, а потом на колени. Она издала трель, и ее взгляд прилип к тарелке с беконом. – Пройдет еще несколько месяцев, прежде чем она сможет удерживать свой вес в воздухе. Ривер только учится летать.

Я смотрела, как он берет ломтик бекона.

– Ты понимаешь их, когда они в этом облике?

– Я достаточно с ними общался, чтобы понимать, – пояснил он, а Джадис принялась радостно жевать. – Первые шесть месяцев жизни они проводят в облике смертных, а потом в первый раз обращаются и обычно первые несколько лет остаются дракенами. Это не значит, что ты не увидишь их в смертном облике, но мне говорили, что им удобнее быть дракенами. Они взрослеют подобно богам или Первозданным – первые лет восемнадцать живут как смертные. Но все это время в облике дракенов они стремительно растут. За несколько лет они почти достигают размеров Одина, а к восемнадцати становятся как Нектас.

Трудно было представить, как это маленькое существо, поедающее бекон, может вырасти до размеров огромного дракена, который приветствовал нас на входе в Страну теней. Я подумала о Давине.

– Как они могут из человека превратиться в существо величиной с Нектаса? – Я сдвинула брови. – Разве что он и в человеческом облике немыслимо крупный мужчина?

– Он примерно как я, – ответил Эш. То есть большой, но не сравнить с дракеном. – Ты можешь подумать, что это болезненно, но мне говорили, что превращаться – словно снять слишком тесную одежду.

Конечно, тут не обходится без первозданной магии.

– Сколько они живут?

– Очень, очень долго.

– Долго, как боги?

– Некоторые – да. – Он окинул меня взглядом. – Они плохо размножаются. По крайней мере, мне так говорили. Потомство у них может не появляться столетиями.

Столетиями.

Я откинулась на спинку стула и тяжело сглотнула.

– Хватит. – Эш отодвинул от Джадис тарелку, когда она попыталась ее схватить. – Нектас сожжет меня заживо, если узнает, что я кормил тебя беконом.

– Нектас ее отец?

– Да. – Его голос посуровел, а Джадис подняла голову и посмотрела на него. – Ее мама умерла два года назад.

У меня сжалось сердце при мысли, что такое маленькое существо осталось без матери.

Джадис опустила голову, и ее яркие кобальтовые глаза заглянули в мои. Она загудела, подняв крылья.

– Она хочет к тебе, – сказал Эш. – Ты не против?